Без неё ему пришлось бы жить воспоминаниями. Или он мог бы даже кончить, как те старые извращенцы, которых арестовывали за сверление дыр в стенах туалетов или женских раздевалках на пляже.
После этого Адриан поговорил с друзьями. Стэн Сескис сказал: «Это, конечно, «Аргус» , и мой старик — один из тех, кто собирается его навести. Он покупает его каждый день и рисует большие круги красными чернилами вокруг всех фотографий…
пирожные. Затем он вырезает их все, вклеивает в альбом и каждую неделю приносит на встречу в дом мистера Морони.
«И он коллекционирует не только фотографии. Иногда он вырезает статью о каком-нибудь судебном деле. Он подчёркивает красной чертой слова, которые не должны появляться в семейной газете. Держу пари, никто из вас, мерзавцев, не знает, что на самом деле означает уголовное преступление».
Никто не знал. Сескис им сказал: «Это то же самое, что изнасилование. И если внимательно читать «Аргус» каждый день, в конце концов найдёшь статью о преступном нападении. А если включить воображение, то можно догадаться, как этот мерзавец изнасиловал шлюху».
Адриан решил подготовиться к тому дню, когда «Аргус» перестанет печатать необходимые ему снимки. Каждое утро в поезде между Аккрингтоном и Суиндоном он оглядывался в поисках молодых женщин, которые могли бы заменить его кинозвёзд и королев красоты. Прошла почти неделя, прежде чем он нашёл лицо и фигуру, сравнимые с женщинами из «Аргуса» .
Он выбрал молодую замужнюю женщину, настолько ухоженную, что, должно быть, она работала в аптеке или парикмахерской. Он внимательно изучал её, не привлекая к себе внимания. В тот же вечер он пригласил её присоединиться к нему и двум друзьям в путешествии по сосновым лесам Джорджии. Она с радостью согласилась, но вскоре Адриан пожалел, что она осталась дома.
Адриан не мог расслабиться с ней. Всякий раз, встречаясь с ней взглядом, он вспоминал, что завтра утром ему придётся встретиться с ней в поезде. Она снова будет в своей обычной одежде (в Джорджии она носила шорты в полоску и блузку в горошек), а он – в сером костюме и бордовой кепке колледжа Святого Карфагена. Трудно будет делать вид, будто между ними ничего не произошло прошлой ночью.
Была ещё одна трудность. У Джейн, Мэрилин, Сьюзен и их многочисленных друзей всегда был один и тот же взгляд — широко раскрытые глаза, полуприкрытые
Улыбка с полуоткрытыми губами. У новой женщины была раздражающая привычка менять выражение лица. Казалось, она слишком много думала.
Хуже того, Адриан, увидев её в Джорджии, понял, что её грудь не имеет фиксированной формы. У каждой другой женщины была пара, твёрдая и негнущаяся, как у статуи. Но у новой девушки грудь качалась и подпрыгивала на груди, так что он никогда не мог точно определить её размер и форму.
Когда день достиг своего апогея, Адриан отказался от попыток приспособить новую девушку к Джорджии и бросил ее ради своих старых фавориток.
На следующее утро молодая женщина сидела на своём обычном месте в поезде. Её лицо было суровым и надменным, а грудь почти исчезла под складками кардигана. Когда поезд проезжал по высоким виадукам, приближаясь к Суиндону, в окна проникал утренний свет.
Вагон вдруг стал светлым и тёплым, словно полянка в сосновом лесу. Адриан посмотрел вниз со своего места и увидел в чьём-то «Аргусе» фотографию. Она называлась «Зачем ждать до лета?». На ней была изображена девушка в раздельном купальнике на палубе яхты. Её улыбка выдавала её стремление угодить, а форму её груди можно было запомнить с первого взгляда.
Адриан перевёл взгляд с фотографии на девушку в углу. Её место всё ещё было в тени. Она выглядела серой и нематериальной.
Тем утром в школе Адриан подумал о том, чтобы написать анонимное письмо редактору « Аргуса» с похвалой картинам вроде «Зачем ждать до лета?», и поинтересовался, поможет ли это спасти картины от католиков.
Одним жарким субботним утром Адриан Шерд разглядывал картину тихоокеанского побережья близ Биг-Сура. Он не был в Америке уже несколько дней и планировал на этот вечер сенсационное представление с четырьмя, а может, даже с пятью женщинами на фоне величественных скал и секвойевых лесов.
Его мать вошла в комнату и сказала, что она разговаривала с его тетей Фрэнси из телефонной будки, а сейчас Адриан, его братья, мать, тетя Фрэнси и ее четверо детей едут на автобусе на пляж Мордиаллок на пикник.
Семья Шердов ходила на пляж всего раз-два в год. Адриан так и не научился как следует плавать. Обычно он сидел на мелководье, позволяя волнам швырять его, или рыл рвы и каналы у кромки воды, пока солнце доводило его бледную кожу до багрового цвета. Во время еды он сидел на грязной скамейке для пикника, в мокрой рубашке, прилипшей к коже, и в купальниках, полных песка. Его младшие братья и кузены толкали его, чтобы добраться до еды, и он шарахался от томатных семечек, стекавших по их подбородкам, и от апельсиновых косточек, которыми они небрежно их выплевывали.