Адриан потерял над собой контроль. Он ещё раз взглянул на Джейн. Её взгляд встретился с его. Казалось, она знала, что он собирается сделать. Она не могла не чувствовать лёгкого разочарования от того, что он предпочёл чужие прелести её собственным. Но она видела, что он охвачен страстью.
Джейн покорно прислонилась к машине и смотрела. Даже Сьюзен забыла прикрыться и тоже смотрела. И они стояли, соблазнительно улыбаясь, пока он боролся с обнажённым телом Мэрилин, наконец, покорил её и соития.
На следующее утро Адриан Шерд сидел в классе четвертого класса колледжа Святого Карфагена в Суиндоне, юго-восточном пригороде Мельбурна.
День начинался с сорокаминутного занятия по христианскому вероучению. Брат, отвечавший за занятия, объяснял им одно из Евангелий. Мальчик читал несколько строк, а затем брат начинал обсуждение. «Нам стоит внимательно изучить эту притчу, ребята. Роберт Кармоди, что, по-вашему, она означает?»
У Адриана Шерда под Евангелием был спрятан лист бумаги, а рядом на сиденье лежала пачка цветных карандашей. Он искал способ ускорить прохождение периода христианского учения. Вместо того, чтобы рисовать,
Он взял свою обычную карту Америки с обозначением основных железных дорог и достопримечательностей и решил набросать примерный план своего класса. Он нарисовал двадцать девять прямоугольников для парт и в каждом из них написал инициалы двух сидевших за ними мальчиков.
Он придумал несколько способов украсить свой набросок. Поскольку это был период христианского вероучения, он выбрал духовную цветовую гамму. Он взял жёлтый карандаш и нарисовал маленькие копья света, исходящие от мальчиков, чьи души пребывали в состоянии благодати.
Адриан наградил своими золотыми лучами примерно двадцать мальчиков. Эти ребята проводили весь обеденный перерыв, играя в боулинг у крикетных сеток или играя в гандбол у школьной стены. Большинство из них были увлечены каким-нибудь хобби.
— коллекционирование марок, химические наборы или модели железных дорог. Они свободно разговаривали с братьями за пределами класса. И демонстративно отворачивались и уходили от любого, кто пытался рассказать непристойную шутку.
Затем Адриан обвёл чёрным инициалы мальчиков, пребывавших в состоянии смертного греха. Он начал с себя и троих своих друзей: Майкла Корнтвейта, Стэна Сескиса и Терри О’Муллейна. Все четверо признались, что были сексуальными маньяками. Каждый день они встречались у гандбольных площадок.
Кто-то мог рассказать новую непристойную шутку или обсудить сексуальную привлекательность кинозвезды, или интерпретировать подслушанный им разговор взрослых, или просто сообщить, что он сделал это накануне вечером.
Адриан зачернил инициалы других парней, которые не были его друзьями, но проговорились о чём-то, что их выдало. Например, однажды Адриан подслушал, как тихий мальчик по имени Гурли рассказывал анекдот своему другу.
ГУРЛИ: Каждый вечер после тренировки по крикету я потягиваю мышцу.
ДРУГ: После тренировки? Как так?
ГУРЛИ: О, это происходит, когда я лежу в постели и мне нечего делать перед сном.
Адриан пометил черным цветом и Гурлея, и его друга — друга из-за того, что тот виновато рассмеялся над шуткой Гурлея.
Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы раскрасить всех смертных грешников. Их было около дюжины. При этом почти тридцать мальчиков остались незамеченными. Адриан озадачился некоторыми из них. Они были довольно взрослыми, с прыщавыми лицами и брились через два-три дня. Было замечено, как они улыбались непристойным шуткам, и они всегда выглядели скучающими во время христианских богословских занятий. Адриану хотелось бы раскрасить их в чёрный цвет, чтобы увеличить численность своей группы, но у него не было точных доказательств того, что они были закоренелыми грешниками.
В конце концов он наложил бледно-серую тень на инициалы всех оставшихся мальчиков в знак того, что их души были обесцвечены простительными грехами.
Период христианского учения ещё не закончился. Адриан нарисовал над своей картой жёлтое облако, символизирующее небеса. Ниже он изобразил чёрный туннель, ведущий в ад. С каждой стороны листа оставалось место для большей части вселенной, поэтому он поместил серую зону с одной стороны для чистилища и зелёную зону с другой стороны для лимба.
Он откинулся на спинку стула и полюбовался своей работой. Цвета вокруг инициалов ясно указывали на то, куда отправится душа каждого мальчика, если мир внезапно закончится этим утром, прежде чем кто-либо из них успеет исповедаться или хотя бы пробормотать акт искреннего раскаяния.