Он сказал: «Должно быть, все эти часы, что я просидел на солнце. Должно быть, я сошёл с ума от солнечного удара. Я ничего не мог есть за чаем, кроме половины семейного куска мороженого перед сном. Всё, что я помню после этого, – это как я ждал и ждал её машину. Когда я увидел, что она приближается, я превратился в буйного безумца. Я выбежал на дорогу в одной майке и вскочил на подножку машины. Дети из государственных школ кричали и кричали на меня. Кажется, девочки из Падуи тоже меня видели. Я не мог…
Остановился. Я прыгнул на заднее сиденье рядом с Ней. На ней было то самое красивое лаймово-зелёное платье из чесучи и шляпа с белыми перьями. Я попытался обнять Её. Как только я коснулся Её перчаток до локтя, всё закончилось. Слава богу, я не сделал Ей ничего хуже, пока все смотрели. Я лежал без сна ещё несколько часов после того, как всё закончилось. В понедельник во всех газетах мелькали заголовки: МОНСТР ИЗ КАТОЛИЧЕСКОГО КОЛЛЕДЖА.
«ПОЗОР ДЛЯ АВСТРАЛИИ».
Мистер и миссис Адриан Шерд прибыли в Триабанну ранним вечером. Они поженились ровно двадцать четыре часа назад. Они распаковали чемоданы в залитом солнцем номере на верхнем этаже отеля со всеми современными удобствами. Затем, взявшись за руки, прогулялись по пляжу.
Место было безлюдным. Шерд был рад, что рядом никого не было, кто мог бы их услышать, когда они останавливались каждые несколько ярдов, и он шептал: «Я люблю тебя, Дениз», а его жена отвечала: «Я тоже тебя люблю, Адриан». Он вспомнил одного парня из школы по имени Корнтвейт, который частенько пересаживался в поезде, чтобы лучше видеть обнимающуюся (как он это называл) парочку и следить, куда тот кладёт руки.
Возвращаясь в отель к чаю, Шерд всерьёз подумывал дождаться ещё одной ночи, чтобы закрепить супружескую верность. Он видел, что жена не торопится — ей вполне достаточно просто держаться за руки и слышать, как муж говорит ей, что любит её.
Шерд чувствовал то же самое. Он осознал истину того, что впервые открыл много лет назад (когда лежал без сна, думая о девушке в бежевой школьной форме, чтобы избавиться от греховной привычки): радость услышать, как прекрасная целомудренная женщина говорит: «Я люблю тебя», гораздо прекраснее, чем валяться голышом в компании голливудских звёзд.
Позже тем же вечером, когда они сидели вместе и читали, Шерд напомнил себе, что его жена выросла в том же языческом мире, что и он сам, что
Должно быть, из фильмов и журналов она узнала, чего люди ожидают от молодоженов во время медового месяца, и что если он вскоре не познакомит ее с физической стороной брака, она может начать размышлять об этом или даже заподозрить, что он не совсем нормален ни умом, ни телом.
Когда она была готова раздеться перед сном, он всё же решил, что пришло время раскрыть тайны супружеского ложа. Но он твёрдо решил, что то, что он собирается сделать, должно быть максимально далёко от тех чисто животных вещей, которые он когда-то мечтал проделывать с американскими женщинами.
У Дениз не должно быть ни малейшего подозрения, что он когда-либо испытывал к ней влечение исключительно из-за физического удовлетворения, которое он мог получить от нее.
Он опустился на колени и закрыл глаза, молясь, пока она надевала ночную рубашку. Когда она помолилась и легла в постель, он выключил свет и разделся сам. Он не хотел, чтобы она увидела его орган, прежде чем он подготовит её к этому долгой речью.
Шерд лёг рядом с женой и заговорил: «Дениз, дорогая, как бы тщательно тебя ни оберегали родители и монахини в Академии, ты, вероятно, всё равно наткнулась на некоторые секреты человеческой репродукции».
«Возможно, вам однажды пришлось зайти в общественный туалет, и ваш взгляд упал на стену, где вы увидели рисунок огромного, толстого, отвратительного монстра, и потом несколько недель лежали без сна, размышляя о том, есть ли на самом деле у мужчин такие органы, и станет ли ваш муж угрожать вам таким в первую брачную ночь, если вы когда-нибудь выйдете замуж».
Возможно, вы взяли роман в некатолической библиотеке, не понимая, о чём он, и прочитали несколько страниц о каком-нибудь американском гангстере с моралью уличного кота. Вы с отвращением захлопнули книгу и вернули её в библиотеку, но потом ещё долго удивлялись, как много мужчин обращаются с женщинами как с милыми игрушками, которыми можно наслаждаться.
«Возможно, вы невинно заглянули в тетрадь по практике школьной подруги, изучавшей биологию, и увидели ее рисунки препарированного кролика, а также заметили небольшой бугорок с надписью: ЭРЕКТИЛЬНЫЙ ПЕНИС И
ЧЛЕНЫ и ушла, встревоженная мыслью, что у кроликов-самцов, а значит, и у мужчин, и у вашего будущего мужа, есть что-то такое, что может растягиваться и становиться больше.