Всё это кажется невозможным, и, конечно же, так оно и есть, ведь мы живём в падшем мире. И худшее последствие греха наших Прародителей заключается в том, что мужчина теперь едва ли может взглянуть на женщину, не поддавшись страсти и не согрешив с ней в мыслях или делах.
«Вижу, ты удивлён, услышав это, но ты должен помнить, что мало кто из мужчин научился самообладанию так, как я. Неприятно об этом говорить, знаю, но многие мужчины используют своих жён исключительно для собственного эгоистичного удовольствия».
«Похоже, подобное началось почти сразу же, как только потомки Адама и Евы начали заселять землю. Брат Златоуст как-то рассказал нам на уроке истории, что стены древнейших городов мира, Шумера и Аккада, были покрыты непристойными рисунками и резьбой. Жители этих городов, должно быть, целыми днями предавались сексуальным мыслям. Жаркий климат, вероятно, способствовал этому, но главная причина, вероятно, заключалась в том, что они никогда не слышали о Десяти заповедях».
«Возможно, ты слышала на занятиях по христианскому вероучению, Дениз, что Бог наделяет каждого человека совестью, так что даже язычник до Христа знал разницу между добром и злом. Боюсь, мне трудно в это поверить».
«Однажды я сознательно представила себя взрослой в Шумере или Аккаде тех времён. Я обнаружила, что у меня совершенно не было бы совести. Я была бы убеждённой язычницей, как и все остальные, и получала бы удовольствие, разрисовывая стены храма. (Не пугайся, дорогая. Я говорю не о настоящей себе. Настоящий Адриан Шерд — тот, что сейчас спит рядом с тобой в постели.) Я увидела себя, прогуливающейся по террасе между Висячими садами и рекой. Небо было голубым и безоблачным. На мне были сандалии и короткая туника, под которой не было ничего. Все проходившие мимо женщины были в коротких юбках и примитивных бюстгальтерах.
«Ну, как только молодая женщина увлекала меня, меня охватывало какое-то буйное безумие. (Помните, я описываю всего лишь эксперимент.) Никакие мысли о совести или о добре и зле не приходили мне в голову.
Я был совсем не похож на того молодого католика, который так вежливо и терпеливо ухаживал за вами в поезде из Корока. Я был смел, как латунь, с
язычница — спросил ее имя и адрес и договорился о встрече тем же вечером в одном из уединенных оазисов за городскими стенами.
Я не стала дожидаться, что будет дальше, но это было нетрудно догадаться по буре искушений, поднявшихся во мне. С того дня я поняла, что если бы мне не посчастливилось родиться католиком и не узнать истинное предназначение своих инстинктов, я бы превратилась в зверя. Ни одна девушка в Шумере или Аккаде не была бы от меня в безопасности.
Но не только язычники не могли себя контролировать. Если вы почитаете Ветхий Завет, то поймёте, насколько далеки были некоторые патриархи от того, чтобы быть хорошими католическими мужьями. У Соломона были сотни жён, и он обращался с ними как с игрушками, угождая своей похоти, Давид домогался чужой жены, а у Авраама была рабыня, с которой он развлекался, когда ему надоедала законная жена.
«Должен признаться, что когда я был моложе, мне иногда хотелось пожаловаться Богу, что я родился во времена Нового Завета, а не за несколько столетий до нашей эры. Мне казалось несправедливым, что все эти старики угодили Богу и попали на небеса, овладев всеми желаемыми женщинами, в то время как молодым католикам, вроде меня, приходилось отворачиваться от картинок с девушками в купальнях и ходить в кино только ради общего удовольствия».
Но после того, как я встретил тебя и влюбился, я понял, что мужчины Ветхого Завета были гораздо хуже меня. Они никогда не знали тех редких удовольствий, которыми я наслаждался в годы ухаживаний за тобой. Соломон мог бы весь день смотреть на сотни неприлично одетых жён, разлегшихся на подушках в его роскошном дворце, но он не знал счастья сидеть в поезде из Корока и ждать одного долгого, проникновенного взгляда от девушки, чьё прекрасное тело было тщательно скрыто под монастырской одеждой. И какое бы удовольствие он ни получал от своих женщин, приглашая их в свою опочивальню, оно не сравнилось бы с моей радостью, когда я впервые поцеловал тебя в день нашей помолвки, и я понял, что…
«Однажды он станет обладателем невесты, которая ни разу даже не взглянула нескромно на другого мужчину».
За несколько недель до сентябрьских каникул мать Адриана сказала ему, что он заслужил отдохнуть от учёбы и домашних заданий. Дядя и тётя согласились оставить его на неделю в Орфорде. Если он будет хорошо себя вести дома, то сможет поехать на поезде один.
Адриану не терпелось рассказать Дениз о своей поездке. Когда он пошёл с матерью в туристическое бюро, чтобы забронировать место, он взял с собой цветную брошюру под названием « Весенние туры в Грампианс — Сад Виктории». Полевые цветы. (Грампианс находился в ста милях от Орфорда, но листовок ни для какого места поближе не было.) Следующим вечером в поезде на Корок он стоял рядом с Дениз и следил, чтобы она заметила, как он изучает листовку. Возможно, она удивилась, узнав, что он интересуется полевыми цветами, но, по крайней мере, теперь будет знать, в какой стороне от Мельбурна он находится, когда захочет вспомнить о нём во время каникул.