В поезде в 8:25 утра до Уоррнамбула и Порт-Фейри Адриану досталось место у окна. Он оставил несколько дюймов между собой и окном для Дениз. Они недавно вернулись из свадебного путешествия, и поездка в Орфорд была задумана как повод показать её родственникам и показать ей Западный округ.
В карете были картины «Папоротники», «Долина Тарра» и «Парк Булга». Яррам. Адриан прошептал Дениз, что влажная долина в Джиппсленде – идеальное место для поездки на выходные. Она прижалась к нему ещё крепче и сжала его пальцы. Она поняла, что он думает о поцелуях, которые будет дарить ей под тенистыми папоротниками.
Они заглянули во все трущобные дворы между Южным Кенсингтоном и Ньюпортом и говорили друг другу, как им повезло жить в современном доме, где кустарник подступает прямо к окнам. После Ньюпорта, когда к их окнам подступали мили пастбищ, они…
коротали время, представляя, как бы им хотелось жить в том или ином фермерском доме, и оценивая каждое место по десятибалльной шкале.
Дядя Адриана, мистер МакЭлун, встретил их на станции Колак. Адриан оставил место для своей молодой жены на заднем сиденье дядиной машины. Всю дорогу он внимательно следил за её лицом и радовался сюрпризам. Она понятия не имела, что Колак — такой оживлённый город. Она никогда не видела таких зелёных пастбищ и плодородной красной почвы, как на фермах близ Орфорда. И вид на холмистые равнины из дома МакЭлун показался ей почти таким же захватывающим, как горные пейзажи Тасмании (и крепко сжала руку Адриана, когда она упомянула место, где они провели медовый месяц).
Вместе с Адрианом на заднем сиденье сидели двое его двоюродных братьев, мальчик и девочка.
У них были бледные лица с веснушками всех оттенков – от палевого до тёмно-шоколадного. Адриану всегда было трудно с ними разговаривать. Девочка ходила в маленькую кирпичную католическую школу в Орфорде, а мальчик – в школу братьев-христиан в Колаке. Он каждый день ездил туда и обратно на грузовике, которым управлял сосед МакАлунов, католик.
Мистер МакЭлун сказал Адриану: «Полагаю, вы читали в газетах о споре по поводу школьного автобуса». (Адриан никогда о нём не слышал.) «Это всё та же старая история. Католики должны платить налоги, чтобы содержать светскую систему образования, но когда они просят несколько мест в школьном автобусе до Колака, все некатолические фанатики и энтузиасты на много миль вокруг восстают и пишут письма главным инспекторам Департамента образования в Мельбурне».
«Конечно, все главные инспекторы и государственные служащие — масоны, как вам должно быть известно». (Он говорил так, как будто Адриан и его родители должны были что-то предпринять по этому поводу много лет назад.) «В любом случае, результат таков, что все католики здесь объединились и организовали список машин и грузовиков, чтобы отвезти детей в средние школы, а все учителя-католики в государственных школах вышли из своего профсоюза из-за анти-
«Он занял католическую позицию. Нам предстоит долгая и упорная борьба, но мы не сдадимся, пока не добьёмся элементарного британского правосудия для наших детей».
После обеда Адриан показал своей жене Дениз ферму. Веснушчатые особи не захотели идти с ним. Они остались на задней веранде и играли в бобс и Диснеевское дерби. Адриан их жалел. Они целыми днями слонялись по дому и не понимали, чего им не хватает в жизни. Двое или трое из них уже были достаточно взрослыми, чтобы завести себе парней или девушек. Километры зелёных молочных полей должны были вдохновить даже самого скучного веснушчатого особу влюбиться в лицо, стоящее напротив в церкви Святого Финбара, а потом месяцами ждать в напряжённом ожидании, пока однажды лицо не обернётся и не покажет лёгкой улыбкой, что есть хоть какая-то надежда.
Адриан, конечно, продвинулся в своих любовных отношениях гораздо дальше, потому что у него уже было множество доказательств того, что Дениз отвечает ему взаимностью.
Подойдя к самому дальнему загону, он уже делился с женой радостью, вспоминая сентябрьские праздники 1954 года, когда он шел один по пустым загонам и жалел, что рядом с ним не было любимой женщины.