Деревья расступились перед путешественниками, и их взору предстала изумительная красота. Окруженное высокими тропическими деревьями лежало огромное, без конца и края озеро. И озеро было прекрасным, будто неведомый, но, безусловно, талантливый художник нанес эту красоту на холст трепетной своей кистью.
Дима невольно остановился и залюбовался этой невиданной красотой. Под пологом зелени, склонившихся в покорном поклоне над озером деревьев, сверкала драгоценным изумрудом озерная вода. И вся эта неземная красота изящно подчеркивалась звучащими со всех сторон мириадами звуков первозданной природы. Они сливались в единый звуковой поток, обрушившийся на ошеломленного Диму.
И юноша, невольно подчиненный этой красоте замер в неподвижности, боясь нарушить эту природную гармонию света и звука. Он совершенно забыл, что где-то за стенной этого леса существует другой мир, огромный, наполненный волнениями и тревогами, повседневными заботами и мелкими радостями бытия. И все это отодвинулось на задний план, выдвинув на авансцену эту сюрреалистическую, неземную красоту.
И вдруг эту гармонию взорвал бесцеремонно какой-то посторонний звук, который на редкость назойливо, бесцеремонно разрушал в мозгу идеалистическую картину окружающего пространства. И как по мановению волшебной палочки мириады звуков стали пропадать и начало рушиться удивительное очарование старого озера.
Дима от неожиданности вздрогнул. Он словно медленно просыпался от красивого сна, оставившего в его душе неизгладимый след. С плохо скрываемым раздражением и неудовольствием юноша оглянулся в поисках источника звука, так нагло и не вовремя нарушившего стройное звучание природного оркестра. И этим нахалом был старый колдун, который недоуменно смотрел на юношу, искренне не понимая причины его недовольства.
Подойдя к озеру, он зашел по пояс в воду, наклонился и начал что-то искать под водой. Вскоре он удовлетворенно замычал и вытащил из воды длинную лиану.
— А вот еще одно полезное растение для тебя. Это водная лиана Banisteriop-sis coapi. Сок этой лианы является основной составляющей отвара аяхуаска. Выпив этот отвар, ты получишь способность видеть некую фиолетовую или темно-синюю, пузырящуюся, как жидкость субстанцию. Когда после приема аяхуаски у тебя возникнет рвота, ты выбросишь из своего организма именно эту жидкость. Вылив жидкость на землю перед собой и, глядя в нее, ты увидишь другие края и другие времена. Кроме того, она выступит на твоей коже как пот. Выступившую на коже субстанцию собирай и используй ее для приготовления мази.
Дима, выслушав поучительную речь своего спутника, забрался в озеро и начал вытаскивать очередную лиану. Неожиданно вода около него вскипела, и на поверхности воды невдалеке показались чьи-то ноздри и за ними вдруг открылись глаза, которые начали быстро к нему приближаться.
— Мой друг давай быстрее на берег! Этот крокодил решил тобой утолить свой голод — закричал старый эфиоп, суматошно бегая по берегу, размахивая руками и от волнения сбиваясь на дискант.
Платок сполз с его головы, повиснув до самой земли. Услышав его крики, юноша, таща за собой найденную лиану, бросился из всех сил на берег. Сзади он услышал хриплое дыханье и клацанье захлопывающейся пасти страшного животного.
Выбравшись на берег и отбежав на несколько метров от воды, Дима запыхавшийся остановился рядом со своим новым знакомым. Повернувшись к озеру, он увидел, как разочарованный крокодил глазами полными ярости и злобы смотрел на приятелей, выставив из воды только ноздри и глаза.
Крокодил вдруг высоко поднял над водой свой огромный хвост и стебанул им по поверхности воды. Раздался громкий хлопок и в воздух взлетел огромный фонтан брызг. Выразив этим поступкам всю степень своего гнева, крокодил развернулся и полный достоинства отправился разыскивать очередную добычу.
Юноша, как зачарованный, наблюдал за разворачиваемым перед ним спектаклем. Когда крокодил скрылся в пучине вод, решился, наконец, вытереть выступивший на лбу пот. Слегка дрожащим от пережитого ужаса голосом, просипел:
— Да, весело тут у вас. Слушай, ты же колдун! Ты чего не мог поколдовать, чтобы меня никто не съел, пока я буду бродить по озеру в поисках лиан?
— Бывает весело. Ну не съел же. Просто попугал немного, свинья этакая, — проговорил старый эфиоп, поправляя на шее сползший платок. — Я, только пусть это останется между нами, немного растерялся, когда эта свинья направилась к тебе. Впрочем, ты и сам колдун. Тоже мог поколдовать, — проворчал колдун.
— Так я же не знал, что в этом прекрасном озере водятся эти монстры, — немного оправившись от страха, проговорил Дима.
— Будем считать, что мы оба в этой ситуации лопухнулись, — миролюбиво проворковал эфиоп.
Он критически осмотрел добычу юноши и удовлетворенный, уже своим характерным глуховатым голосом, проговорил, тщательно скрывая смущение:
— Тебе, пожалуй, хватит. Пошли дальше, мой юный друг. Нам еще надо поискать грибы — это очень важный компонент для твоей мази, и по пути разыскать иагэ.
Старый колдун пошел вдоль озера, разыскивая нужную тропинку. Дима послушно брел за ним, постепенно восстанавливая дыхание. За ними, низко опустив голову, шагал конь, обреченно отмахиваясь хвостом от надоедливых насекомых и недовольно косясь на мешок с анакондой. Пройдя вдоль озера с полкилометра, группа свернула в тропический лес.
Пройдя несколько шагов по влажной тропинке, юноша почувствовал, как по его ноге под джинсами что-то ползает. Он остановился и задрал штанину. По ноге ползла длинная толстая пиявка. Она была огромна. Таких мерзостей Дима никогда не видел. В самом страшном сне он не мог представить таких монстров. Он наклонился с намерением схватить ее и отбросить от себя подальше от себя. Однако, остановившийся эфиоп, поняв намерение своего северного гостя, замахал руками и закричал:
— Нет! Не трогай ее! Я сейчас подойду и помогу тебе.
Юноша неохотно выпрямился и с неудовольствием смотрел, как этот монстр впился в его ногу и по его кошмарному телу пошли волны, как будто заработал огромный насос, выкачивая из его тела кровь.
Старый колдун, подбежав к Диме, достал из своих бездонных карманов зажигалку и, чиркнув ею, поднес ее к пиявке. Пиявка недовольно зашипела и неохотно отвалилась от ранки. Из проделанного отверстия по ноге тот час же полился поток крови. Эфиоп аккуратно поднял отвалившуюся пиявку и заботливо положил в выуженный из карманов шорт небольшой холщовый мешок.
— Не стоило отрывать физически пиявку. Ты мог бы оторвать ее челюсти, и тогда было бы возможно нагноение. А так, она вполне добровольно отвалилась от твоего тела, а кровь мы сейчас остановим, — едва внятно пробормотал колдун, тщательно пережевывая лист какого-то растения, сорванный на расстоянии вытянутой руки.
Жвачку колдун приложил к ранке и как по мановению волшебной палочки, кровь остановилась. Вскоре на месте укуса остались лишь два розовых пятнышка.
Опустив штанину, Дима увидел, что по ней ползут еще несколько. Посбрасывая червей, он выпрямился. Старый эфиоп, стоял и спокойно смотрел на борьбу приятеля с кровососами.
— Не стоит так переживать. Их здесь много. Выйдем из леса, осмотримся.
Пришлось, преодолевая отвращение к этим мерзким животным, продолжить движение. Через несколько минут ходьбы по влажной тропинке эфиоп остановился и, наклонившись, поднял с земли несколько грибов.
— Смотри, это святые (разговорчивые) грибы — пейотль, страфария, копеландия. Они есть в твоем списке, а мы их постоянно используем для своих колдовских действий. Собирай. Их вокруг много. Только внимательнее передвигайся, здесь полно змей. Укус некоторых может стать для тебя фатальным.
Дима постарался быстрее насобирать указанные грибы, чтобы поскорее убраться из этого негостеприимного леса. Выйдя из леса на берег озера, они внимательно осмотрели друг друга и коня, поснимали присосавшихся пиявок. Пиявок старый колдун завернул в большой пальмовый лист.