Вульгарное понимание гражданского общества выразилось в том, что энтузиасты "революции достоинства", вдохновленные этой идеей, проводили деструктивные, с точки зрения государства, но целесообразные по их мнению акции вроде блокирования дорог, изгнания отдельных чиновников, вмешательства в ход выборов в местные органы власти, препятствования работе судов и т.д. Каждый раз они объясняли это тем, что добровольно берут на себя обязанности органов государственной власти, поскольку сама власть якобы преступно бездействует.
То же самое понимание гражданского общества стояло за характером поведения многих депутатов украинского Верховного совета, в котором часто происходило блокирование трибуны и срыв работы парламента как способ добиться каких - либо решений. Нормой стали драки между депутатами, неявка депутатов на работу,голосование за отсутствующих, разговоры и хождение по залу во время выступления коллег, крики с целью заглушить выступления своих оппонентов.
Используя имидж революционности и патриотизма, в парламенте нашли себе место люди с расстройствами личности. Один из них - уже упомянутый выше человек гистрионного типа под видом крайнего негодования постоянно оскорблял своих идейных противников, но почему - то ему все сходило с рук. Другой депутат, имея, судя по всему, параноидное расстройство, неоднократно пускал в ход руки и ноги, но ему также было все позволено. В парламенте вообще - то существовала комиссия по этике, однако от нее никто никогда ничего не слышал.На самом деле она должна была бы включить в свой состав несколько психиатров и получить весомые полномочия.
В Советском Союзе демократия, как известно, подменялась властью партийной и государственной бюрократии, а вот в постмайданной Украине она стала иным вариантом искажения цивилизованной власти народа - неким псевдогражданским обществом.В некоторых ситуациях оно стало напоминать атаманщину - явление времен Гражданской войны, которое в значительной мере стало виновным в безуспешности попыток завоевания Украиной государственной независимости в те годы.
Ненависть как потребность.
Идея прогресса, как уже сказано, была основой идеологии эквов - атеистов.Однако оппоненты всегда указывали на многочисленные проявления грубости, свирепости, агрессивности, жестокости, мстительности, уверяя, что существует некая универсальная потребность в ненависти. Эта проблема рассматривалась в одном из докладов на конкурсе.
Человеческие потребности сравнительно неплохо изучены в психологии, но ни в одной из классификаций не называется ненависть. На первый взгляд трудно предположить, что она может быть потребностью, поскольку является неприятным чувством, которое, как представляется, не может доставлять удовольствие человеку. Она обычно воспринимается как некое нарушение нормальной эмоциональности и как крайнее проявление неудовлетворенности, но не как особая потребность. Однако наблюдения показывают, что многие люди упорно держатся за возможность кого - либо или что - либо презирать и ненавидеть, например другую расу, национальность, другой пол, чужие убеждения, вкусы, что и приводит к выводу о существовании ненависти как потребности.
Дело, очевидно, в том, что ненависть - это не просто острая неприязнь и отвращение к чему - либо, но и острая критика, отрицание, ниспровержение, непризнание достоинств объекта ненависти, что по законам причинно - следственного и ассоциативного мышления влечет за собой автоматическое противопоставление ему противоположного, положительного объекта - чаще всего самого ненавидящего человека и всего, что входит в мир его предпочтений. Выходит, что проявление ненависти в большинстве случаев является и актом самоутверждения.
Здесь, конечно, важно учитывать еще и особенности ситуации переживания ненависти. Если это кратковременная вспышка, в которой больше срабатывает чувство возмущения (например, в ответ на несправедливость или неоправданную грубость) и нет возможности как - то ответить и защититься, ненависть включает чувство обиды и унижения и выступает явно неприятным чувством, о котором хочется просто поскорей забыть. Если же это твердо сформировавшееся отношение, в котором уже сформировался устойчивый образ врага, произошли все процессы психологической защиты и самоутверждения, то такая ненависть может стать неким цветущим садом в душе ненавидящего. Она может превратиться в одно из самых желанных чувств человека и играть роль истинной потребности.
У представителей радикальных теорий в отношении других человеческих групп: расистов, шовинистов, сексистов, некоторых религиозных фанатиков - подобная идеологическая ненависть становится главным и пожизненным способом самоутверждения и даже фактическим вариантом смысла жизни.
Когда - то в далеком прошлом преобладали гнев и ярость, которые зачастую имели форму прямой агрессивности. Со временем человечество научилось сдерживаться и переводить активную агрессивность в отложенное и затяжное чувство ненависти и презрения.Это был все же шаг вперед на пути прогресса. Необходимость ненависти не подвергалась сомнению, о чем свидетельствует, например, традиция кровной мести. Но когда какое - либо чувство долго (в масштабах эволюции) присутствует в психике, оно создает соответствующий физиологический механизм - нейронные комплексы, которые приводят к формированию потребности в этом чувстве.
Следующим шагом явилось то, что ненависть стала осознаваться как нехорошее, негуманное чувство ( за исключением, конечно, той, которая была необходима во время войны). Этот сдвиг отразился, например, в религиозных заповедях о прощении и в призывах любить своих врагов. Несмотря на утопичность данного призыва, общее окультуривание враждебности продолжалось. Мощный потенциал этого чувства как продукта человеческой нейрофизиологии убывал очень медленно и требовал выхода. Им стал перевод этого чувства в различные легитимные проявления, направленные против религиозных и политических оппонентов, нарушителей закона и порядка, в форме расизма, шовинизма, патриотизма. Эту эпоху отразили столетия жестоких наказаний за правонарушения.
Дальнейшее продвижение заключалось в смягчении физических и вербальных наказаний: используемых в деловых отношениях, семейном и школьном воспитании, супружеском взаимодействии.В наши дни ненависть и ее производные имеют репутацию пережитков прошлого, результатов плохого воспитания либо существенных изъянов характера.
Сформированная некогда как инструмент борьбы за выживание, ненависть давно оторвалась от своего причинного источника, но она осела в различных видах человеческих отношений. Она постоянно проявляется в мировоззренческих разногласиях, деловом сотрудничестве, супружеских отношениях, воспитании детей, соседских контактах, случайном общении. Ненависть перешла в различные речевые и поведенческие автоматизмы: грубые и презрительные эпитеты, иронию, насмешки, перебивание в разговоре, передразнивание, т.е. в стереотипы коммунальной субкультуры.
Каждая потребность, как известно, может иметь различную индивидуальную степень выраженности, что касается и ненависти. Если есть гении аппетита, общения, сопереживания, творчества, стремления к сексу, любознательности и т. д., то встречаются и обладатели повышенной потребности в ненависти. В патологических случаях речь идет о параноидном расстройстве личности или параноидном психозе.
Людей с отклонениями не так уж много, а хуже то, что ненависть формируется как необходимый элемент человеческой культуры, якобы необходимый для выживания, т.е. с помощью идеи борьбы. При такой поддержке это чувство, которое и без того присутствует в нашей психике как органическое наследие животных предков, занимает прочное место в убеждениях и поведении. Правда, оно выступает не под некрасивым названием "ненависть", а под вывеской принципиальности, патриотизма, национальной или классовой сознательности, борьбы с нарушителями законности и порядка. Принимая подобные благородные формы, она способна приводить к самым масштабным конфликтам и кровопролитиям.