- Боже, давай же его послушаем! – перебила она и, ловко перепрыгнув через диван, кинулась к акустической системе.
Они слушали альбом, и Пташкин понял, что спустя два часа бесконечных повторов песни «Ла исла бонита», его тошнит. Наконец, Маша выключила систему. В наступившей тишине она плюхнулась в мягкое кресло, перекинув ноги через подлокотник.
- Очуметь! У меня передозировка Мадонной.
Она смахивала пот со лба, смотря в потолок.
- Маша, - сказал Пташкин. – Долго ты собралась скрываться от людей?
- Скрываться? – она подняла голову и посмотрела на Василия. – Я скрываюсь?
- Со стороны это выглядит так.
В гостиной горел лишь хиленький ночник, и Пташкин видел её тело, похожий на карандашный набросок. Она поправила волосы, а потом перекинула ноги и села в кресле, как положено. Положив руки на колени, Маша уставилась в паркет, между ступнями.
- Наверное, я до сих пор боюсь, что выйду туда, и меня завалят, как молоденькую косулю. Как на охоте, знаешь? Идёт охотник, видит, как пятнистая олешка вышла к водопою. Он вскидывает ружьё – бах! Олешка и не знала, просто горло у неё, бедной пересохло. Не знаешь, умник, да?
Пташкин любовался ею. В институте он так любовался большими муравьями – а теперь настоящей девушкой. Его поражало, как мало он знал о них. Неужели есть женщина, вблизи настолько же прекрасная и симметричная, как эта? Да, возможно, он рассуждал, как биолог, как бездушный преподаватель, но ему хотелось смотреть и смотреть на неё, не пытаясь придумывать какие-то слова.
- Маш, там никого нет. Там никто не стреляет.
- А что я скажу всем этим мордам, которые будут пялиться? Умник, да у меня даже паспорта нет, забыл? Я не смогу восстановить его. Только появлюсь на пороге полицейского участка, и мне придётся поведать им всё-всё. И тогда…
Она вздохнула, так и не сказав, что будет тогда.
- Слышь, умник, мне кайфово с тобой. Честное-пречестное! Помнишь, я говорила о мужском плече? Так вот, я вроде нашла его.
Пташкин выпрямился и спросил:
- Кто он?
Маша рассмеялась. Нежно, как не смеялась ещё никогда при нём. Она встала.
- Спокойной ночи, умник! – и пошла в комнату.
Глава 5
19 мая, 2019, 21:50
Да, он очень устал, но, всё же, добрался до коттеджа Севрюгова. Дом следователя не отличался ни готическими, ни какими-либо другими изысками. Он отличался территорией, которую следователь умудрился отгрызть у государства. За высоким забором находилась целая свиноферма, большой огород, футбольное поле и площадка для отдыха с мангалом и беседками.
Александр Анатольевич встретил Пташкина у калитки. Красный спортивный костюм «Адидас», белые кроссовки, Севрюгов выглядел на миллион.
- Адамыч! – он похлопал Пташкина по плечам. – Опять рубашка? Ну, ты что, дружище, в институт потом? Мог и попроще чего напялить! Ну, хрен с ним, идём!
До дома шагали минут пять. Даже в темноте просторный двор Севрюгова поражал воображение. Ветром с заднего двора принесло запах навоза. Хрюкнули и сразу же замолчали свиньи.
- Скоро мясо в город закатаю. А как быть? Денег вечно не хватает! – развёл руками Севрюгов. – Идём. Накатим, поговорим о деле!
Дом Александра Анатольевича отличался военной утончённостью. Мебель стояла ровными рядами. На стенах висели картины знаменитых полководцев. Кутузов, Багратион, Жуков, Паулюс…
- Боги! – сказал Севрюгов, задержавшись у полотен. – Вот, кто двигает историю, изменяет мир, не обращая внимания на слабый расходный материал!
Посреди гостиной стояли диваны ослепительно белого, вызывающего цвета. Между ними – столик ручной работы, с резьбой. Стоил такой, наверное, сотни тысяч.
Из кухни показалась его жена. Пташкин поздоровался, получив в ответ натянутую гримасу приветствия. Лида Севрюгова была натуральной блондинкой с ненатуральной грудью и такими же губами. Загорелые тонкие ноги блестели от крема. Лида вынесла в гостиную две тарелки: одну с фруктами, другую с ветчиной и сервелатом. Она поставила их на столике, рядом с бутылками коньяка и шампанского, а потом крикнула:
- Милая, ты готова? Мы уже да!