- Да что ты заладил-то? – взорвался Севрюгов. – Так… Идём за мной! Идём!
Они вошли в дом. Даша и Лида сидели на одном диване. Лида целовала Дашу в шею, и Даша, закатив глаза, слегка касалась Лидиной ноги.
- О … Бабы! Любят они ласки… - Севрюгов похлопал Пташкина по спине. – Кого хочешь?
Он наклонился и прошептал на ухо Василию.
- Моя, конечно, уже не та. Пробег приличный, но опыт, сам понимаешь… Ну и титьки, вон, полимерные. А Дашка… Дашка узенькая…
Он прищурил глаз и показал пальцами, какая Даша узкая.
- Приятно, короче! Ну?
Василий зажмурился. Он услышал разом и своё стучащее сердце, и гром за окном, и животные чавканья на диване. Открыв глаза, Пташкин увидел, как Лида задрала платье. Даша наклонила голову, опускаясь между ног жены Севрюгова, и убрала в сторону чёрную кружевную ткань её трусиков. Рыжее каре упало на выбритый лобок Лиды, и она слизала с губ помаду, издав облегчённый вздох.
- Мне… надо идти… - сказал Василий.
Его шатнуло куда-то в сторону. Севрюгов улыбнулся.
- Вася, Вася! – следователь взял Пташкина за плечи и подвёл к пустому дивану. – Ты же пьян!
- Я сделал всего два глотка!
В глазах плыло; голова, казалось, вот-вот, лопнет.
- С непривычки, Адамыч! С непривычки! – Севрюгов усадил Пташкина на диван.
Сам сел рядом и обнял его.
- Кино… - кивнул он на парочку впереди. – Красиво, да?
Лида опустила руки на рыжую голову Даши. Даша помогала себе пальцами, быстро двигая рукой. Лида стонала, задрав голову. Пташкин закрыл глаза, но хлюпанья и чавканья .
- Глубже, пожалуйста! Засунь ещё один пальчик, девочка моя! – простонала Лида.
Даша повиновалась, и тогда жена Севрюгова выгнулась, закричав. Она посмотрела вниз, прижав ладонь ко рту. Её тело сотрясалось от пульсирующих волн, и Лида оттолкнула от себя Дашу. Даша посмотрела на Пташкина и пальцами вытерла уголки губ. Она улыбалась, а чёрные глаза будто закатились под лоб, как два демонических ока.
- Адамыч? – Севрюгов встал. – Ты как хочешь, а я буду их обеих!
Василий тяжело дышал. Он задыхался, но встать не мог, как ни пытался. Голова кружилась, а тело наливалось странным жаром. Кровь хлынула вниз по телу, и его член напрягся. Пташкин посмотрел на Севрюгова, который подошёл к Даше. Он хотел сказать ему, что так нечестно… совсем нечестно же… Но, вместо этого, Василий приложил ладони к лицу. Комната поехала, и он понял, что глаз лучше не закрывать, а то можно умереть. Просто умереть.
Севрюгов схватил Дашу за волосы и повернул к себе. Он улыбалась, пьяная и довольная. Следователь расстегнул ширинку, повернувшись к Пташкину спиной. Даша стояла на коленях. Она подалась вперёд, открыв блестящий рот и будто погрузилась в Севрюгова, а он задрал голову и что-то шептал. Лида гладила себя одной рукой, второй освобождала грудь от тесного платья.
- Домой… Домой… - шептал Пташкин, не оставляя надежды встать.
Ничего не выходило. Даша закашлялась, задохнулась, и Севрюгов оттолкнул её от себя.
- Иди к этому, - приказал он ей, а сам сел рядом с женой, прильнув губами к большой груди.
Пташкин увидел, что Даша ползёт к нему. Она улыбалась. Даша поднялась по его ногам и коснулась пальцами ремня.
- Нет. Ты… не нужно! – шептал Пташкин.
Но её взгляд почернел, там блуждали клубы дыма, словно внутри этой головы полыхали бесконечные поля сухой травы. Она улыбалась, жадно глядя на ширинку и ремень, с которым долго не могла справиться. Наконец, её тёплая рука нырнула в штаны, и Василий почувствовал, как она схватила его возбуждённый член.
- Я и не думала, что у ботаников бывают такие аппараты! – крикнула она на весь дом.
Севрюгов рассмеялся, а Лида потянулась, чтобы посмотреть.
- Делись, делись! – хихикнула Севрюгова и, перекинув ногу через мужа, оседлала его.
Даша достала его член и несколько раз провела рукой по головке. Потом опустилась, и её язык скользнул снизу вверх. Пташкин не хотел этого, но ничего не мог с собой поделать.
Он замахнулся и ударил коленом в челюсть Даше. Она ойкнула, а Василий услышал, как громко стукнулись её зубы друг о друга.
- Извини, - сказал он.