- Зайду завтра после обеда, - Полконский похлопал Пташкина по плечу и вышел.
24 октября, 2014, 18:40
Пташкин возвращался с работы под серый дождь и сильный ветер. Вдоль дороги, у дворов, лежали горы красно-жёлтых листьев. Неплохая погода для хандры. Маша сидела у телевизора, закутанная в толстое одеяло с головой. Она жевала попкорн. Вокруг, на полу, валялись крошки и фантики от конфет.
- Привет, умничек, - сказала она. – Тридцать семь и девять… Всё хуже и хуже.
Маша выглядела расстроенной и обречённой. Она смотрела чёрно-белый вестерн, в котором ковбои и индейцы умирали каждую минуту. Маша вздохнула.
- Спешу тебя расстроить, но тридцать семь и девять вполне пригодная для жизни температура тела, - сказал Пташкин, присаживаясь рядом.
- А я вся горю! – сказала она, стукнув кулачком под одеялом. – Глаза слезятся, из головы, вон, сопли текут!
Она показала ему корзинку для фруктов, полную использованных салфеток.
- Умничек, мне так плохо! Скажи мне, как биолог! Только честно, не нужно врать и жалеть меня! Это не рак?
Пташкин улыбнулся. А Маша вспыхнула, сверкнула глазами и ткнула его кулаком в грудь, быстро спрятав руку обратно.
- Смешно тебе? А мне, вот, нифига не смешно!
Василий минут пять успокаивал её и говорил, что никакой это не рак. И сам Полконский говорил, что это обычное ОРВИ.
- ОРВИ? Я слышала такое название. Какое страшное…
Маша прижала руку к груди и скорчила гримасу, надув губы. Кажется, у неё вот-вот могла случиться истерика. Самая настоящая. И тогда Пташкин объяснил ей, что ОРВИ – это простой вирус.
- А вирус – это что?
- Вирус – это своего рода паразит-клетка. Вирус состоит из того же, из чего состоим мы – ДНК и РНК. Грубо говоря, это клетка, похожая на нашу клетку, заключённая в оболочку. Вирус проникает в …
- Ужас, - Маша прижала ладонь ко рту Пташкина. – Прекрати! Прекрати! Паразит! Во мне паразит!
Она накрылась одеялом с головой и повалилась на бок, а Василий долго объяснял ей, что ОРВИ никого не убивает уже много-много лет. Он не знал, как утешить её, а потом просто сорвал с Маши одеяло. На ней не было одежды.
- Ты будешь любить меня?- с надеждой спросила она, надув губки. – Только давай сегодня нежно, идёт? Хочу быть твоей маленькой девочкой. Хочу…
Василий расстегнул ширинку, но Маша запротестовала:
- Почему ты не разденешься? Мы что, животные? Паразиты?
Пташкин повиновался, сняв с себя всё, даже носки. Он лёг сверху и поцеловал её, так нежно, как только мог. Машины пальцы скользили по его спине, а потом она обвила его ногами.
Пташкин быстро возбудился. Он сразу вошёл в мокрую и горячую Машу. Она вздохнула и обняла его. Она тяжело дышала ему в ухо, помогая все телом, двигаясь в такт, извиваясь, как земноводное.
Василию показалось, как что-то скользкое и холодное скользнуло по ягодице и бедру. Оно словно обвило ногу, потом ступню и исчезло. Не останавливаясь, Пташкин посмотрел в ту сторону, где произошло странное ощущение. Ничего. Маша схватила его за щёки и повернула лицом к себе.
Снова что-то скользкое, только с другой стороны. Теперь оно сдавило его ягодицы, будто большая змея обвила Василия кольцом. Машины пальцы скользнули по спине Пташкина и сжали ягодицы.
- Сегодня заходил Полконский, - вдруг сказала она.
Он не ответил, наращивая темп. Василий привстал и обхватил её бёдра. Маша закинула ноги на плечи Пташкину.
- Интересные у него осмотры...
Василий хотел, чтобы она замолчала. Но вместо этого он входил всё глубже и глубже. Тело Маши сотрясалось после каждого толчка, но она продолжала пристально смотреть на Василия.
- Такой интересный мужчина. И здоровый, несмотря на возраст…
Пташкин протянул руку и коснулся пальцами её горла. Затем сомкнул пальцы, чувствуя горячую пульсирующую артерию. Лицо Маши покраснело. Покраснело декольте и грудь. Она прикрыла глаза и говорила уже, едва произнося слова: