- Слыхал. Севрюгов рассказал, - сказал Василий. – Ужас!
Мирон почесал голову, шмыгнул носом. Пташкину показалось, что Митрофанов будто уменьшился, как вещь после стирки.
- Странный такой разговор у нас выходит, - сказал Пташкин. - А, помнишь, как ты… около супермаркета…
Мирон промолчал.
- Но я зла не держу, Мирон. Потому что каждый получает то, что заслуживает. И отношение к нему соответствующее. Если ты так поступил, значит, я того заслуживал в тот момент. Ты приехал извиниться за это?
Митрофанов громко сопел. Его ноздри раздувались, а глаза бегали в глазницах.
- Я приехал поговорить о Роме и… о твоей жене.
Сказав это, Мирон как будто сжался, опасаясь грома и молнии.
- Говори, - сказал Пташкин. – Только быстрее.
Набрав воздуха в грудь, Митрофанов сказал:
- Я хотел сказать тебе, что… не боюсь совсем… что всё, что было и было… - он прикрыл глаза, подбирая нужные слова.
Но Пташкин видел, как Мирон закипает и злится. Василий теперь представлял всё иначе. Мирон - никакой не ядерный взрыв, а кипящий борщ, накрытый крышкой. Сейчас крышка отъедет в сторону, и красная жижа плюхнет на плиту, превратившись в остывающее мокрое пятно.
- Знаешь, Пташкин, сколько раз мне угрожали? И убить пытались, да только я их всех…
Вместо слова он поднял руки и махнул ими в стороны.
- … так что… ты понял?! – выкрикнул в изнеможении Мирон.
Пташкин помолчал. Он смотрел на Митрофанова.
- Ты думаешь, что я убил Рому, да? Вытащил его внутренности … Так? И, наверное, сделал это лишь потому, что он спал с моей женой. А жену, наверное, я тоже убил и спрятал так, что её и сам Господь не найдёт. А теперь ты, который тоже спал с Машей, ожидаешь себе участи Ромы. И, так как думаешь, что это я убил его зверским способом, приходишь и угрожаешь мне, как бы говоря, чтобы я оставил свои зверские планы, и чтобы не лез к тебе, да? Я понял, Мирон, если ты это хотел сказать.
Митрофанов выдохнул. Он засунул руки в карманы и оглядел улицу, будто там было что-то новенькое и интересное.
- Ты напуган, Мирон?
- Я?! – встрепенулся Митрофанов. – Я ничего, и никогда не боялся! Тем более… тем более…
Он всё пытался посмотреть на Пташкина, но не мог.
- Я предупредил тебя, - сказал он и развернулся.
Пташкин смотрел, как машина отъезжает от двора. Он улыбнулся.
- Беги, Мирон! – и Василий рассмеялся.
24 мая, 2019, 00:15
Машины похождения мужчинами не ограничиваются. Получалось, что все эти встречи с местными «силиконовыми принцессами» всегда или практически всегда заканчивались бурным сексом.
Пташкин поднялся наверх, в спальню. Он заглянул под огромную кровать и обнаружил там коробку для нижнего белья. Он снял с неё крышку. Трусики разных цветов и фасонов валялись между фаллоимитаторами. Последних было штук десять. Самого разного свойства и размера. И это добро прямо на виду, под кроватью. Маша не переживала, что Василий найдёт когда-нибудь этот сундук с резиновыми изделиями. Настоящий лесбийский клад.
Пташкин перебирал лёгкие трусики. Большие и маленькие, синие, красные, розовые, зелёные. Шёлковые, кружевные, нейлоновые. Василий трогал их пальцами, пытаясь понять, кому они принадлежат.
Он вспомнил видео, где обнажённые тела Маши и Оксаны сплелись в безумном поцелуе, наслаждаясь одновременными оргазмами. Их промежности жадно тёрлись, сливались, скользкие и блестящие от наслаждений. Бёдра напрягались, круглыми линиями извиваясь, словно змеи. Каждая ямочка и черточка на их телах, ногах, руках и шеях вспыхивала, обретала упругий чёткий контур.
Внизу всё напряглось, в голове стучала кровь. Он расстегнул рубашку и вышел из комнаты. Спустившись в ванную комнату, Василий включил воду и, быстро раздевшись, залез в ванную.
Он вспомнил, как раньше долго стоял под ледяной водой, читая молитвы, пока желание не проходило. Теперь же Пташкин не хотел, чтобы оно проходило. Он представил Машу и Оксану, занимающихся любовью. Он взял член двумя руками и, без прелюдий, начал мастурбировать.