Толпа двинулась, дёрнулась и рассыпалась в разные стороны, как ворох встревоженных тараканов. Тот, кто валялся, принял на себя всю мощь напуганных до смерти ног и тел. Спотыкались и падали, били кулаками друг друга по лицам, чтобы не мешали убегать. Севрюгов смотрел на это с окна второго этажа и смеялся, вцепившись в подоконник.
- Всего лишь маленькая деталь, - говорил, хохоча, следователь. – Маленькая… что-то вроде крови и смерти… превращает их из самоуверенных творцов жизни в сборище безмозглых туш. Куски мяса и костей. Как легко уничтожить ваш нежный мир!
01 июня – 03 июня, 2019
Перед ним расцвели гибкие линии, похожие на ветви деревьев. Только линии эти сверкали ярко и ослепляли. На них было больно смотреть, но смотреть хотелось. Линии переплетались, поднимались высоко вверх и спускались глубоко вниз. За ними переливалось ярко-красное полотно. Оно пульсировало, словно он оказался внутри чьего-то мозга. Только мозг этот был не похож на человеческий. Да и мозг ли? Пташкин сомневался.
Василий чувствовал, что прошло много времени с того момента, как он погрузился в воду. Он помнил, как что-то укутало его глаза. И как что-то тянуло вниз. Он помнил эти овальные яйцеобразные штуки на дне. И крики на берегу. Он помнил всё, что случилось с ним. Помнил даже выстрел, но не помнил боли. Её и сейчас не было.
Пташкин потянулся, чтобы достать до раны на спине, но не почувствовал ни спины, ни себя. Он глянул вниз и не увидел своих ног, тела и рук. Он был и не был.
Наверное, всё-таки, умер. Но, ведь смерть, - это конец всего! Неужели, мама была права, и жизнь после существует?
- Умник?
Он развернулся. Он услышал звонкий смех Маши. Но её самой не существовало.
- Ты где? – спросил Пташкин.
Точнее, подумал.
- Давай переберёмся в более удобное место, - сказала она.
Линии быстро растаяли, осыпавшись и исчезнув. Красная ткань потухла, и вокруг стало темно и холодно. Даже сыро.
- Эй!
Пташкин обернулся и увидел посреди темноты свой дом. Целый, не изуродованный вандалами, не сожжённый студентами. Около забора стояла Маша в лёгком прозрачном платье, похожем на юбку медузы. Оно колыхалось вокруг тела.
Пташкин сделал шаг и мигом оказался около неё. Маша обняла Василия, и он не смог противиться поцелую. Тонкая ткань платья касалась его кожи и поглаживала, словно была живая. Когда их горячий и долгий поцелуй иссяк, Маша взяла Василия за руку и повела в дом. По густой траве, сочной, словно её кто-то нарисовал.
Цвета тут и, впрямь, казались ярче. А вокруг, за забором и вверху, - просто чёрное пространство. Ничто. Пустота.
- Эй, Умник, ну ты и дал, конечно! – смеялась Маша, волоча его за собой. – Не мог подождать немного? Не мог, разве?
Она остановилась у самой двери и посмотрела на него своими голубыми глазами. Её губы дрожали, а взгляд как будто укорял.
- Ты просто ушла! – сказал он. – Просто ушла, а я…
- Ты не понимаешь! Ты не понимаешь, и злишься! А я тебе всё расскажу, понял?
Она привела его в дом и усадила на диван. Она принесла ему кексы. Те самые, которые пекла, когда пропала. Маша села рядом и включила телевизор. Её рука нежно провела по груди Василия и спустилась ниже. Голову Маша положила ему на ноги, укутав, будто пледом, пышными каштановыми волосами.
- Сейчас будет интересный фильм! – сказала Маша и улыбнулась.
«Машин фильм
Документальные хроники об эксемплиях»
Если мы говорим об эксемплиях, то вначале было не слово.
Вначале было – семя.
4,6 миллиардов лет назад…
И случилось это за миллиарды лет до того, как человек прямоходящий научился добывать огонь, разделил земли на свои и чужие, и осел на этих землях.
Вначале было – семя. Это семя было настолько безобидно, что затерялось в процессе эволюции. Среди быстро развивающихся многоклеточных организмов, семя эксемплии спокойно себе лежало в земле. Оно не претендовало на первенство, не претендовало на взрывные скачки и мутации. И, как и всё, в таком случае, быстро пропало. Как будто исчезло.