Василий слушал и смотрел на ворота.
- Так, ты покажешь мне её?
Рома почесал лоб.
- Да, конечно, машина ж твоя! – засмеялся он и открыл ворота, приглашая Пташкина войти.
Просторный бокс, где вся элита посёлка чинила свои дорогие машины, был напичкан дорогой электроникой и аппаратурой. В дальнем углу стояла стиральная машина, на стенах, кроме стеллажей с инструментами, висели плакаты с голыми моделями из «Максима» и «Плэйбоя». На небольшой подставке работал маленький телевизор, показывающий детские мультики о «Маше и Медведе».
Василий с болью в сердце смотрел на то, что осталось от капота, бампера и радиатора. Он снова снял очки. Эту машину они с Машей купили в Германии. Заводская сборка, С-класс, очень удобная и просторная. Как же Маша радовалась, когда они выезжали на ней за город.
- Всё чинится, ты не расстраивайся, Васёк! – утешал его Рома. – Я и не такие трупы с того света вытаскивал, поверь мне! Правда, нужны кой-какие запчасти, ну и сама работа…
Рома замолчал и провёл пятернёй по волосам, убирая их с глаз. Тёмные глаза пристально уставились на Пташкина.
- …стоит не дёшево, - закончил он.
Пташкин какое-то время молчал, а потом медленно прошёл вдоль кузова. Слава богу, остальная часть машины оказалась цела. Василий открыл заднюю дверь. Из салона пахнуло сигаретами и пивом. Высохшее пятно, похожее на гигантскую амёбу, растеклось по сиденью. На полу валялись бутылки, фантики от шоколадных батончиков, смятая пачка сигарет, и всё это было присыпано пеплом. В углублении двери торчали розовые женские трусики.
- Простите! – Рома подвинул Пташкина и забрал трусики.
Он сбегал к стиральной машине и закинул их в неё. Вернувшись, Рома улыбнулся:
- Знаешь, Вася, а ведь у нас есть скидки!
13:20
Измотанный, словно прошло не три часа, а целые сутки, Пташкин забрёл в супермаркет. Тут он встретил ещё парочку знакомых из посёлка, но говорить с ними уже не мог физически. Прячась от людей, он всё же наткнулся на нескольких своих студентов. Парни и девчонки громко кричали и смеялись. Они радовались своей дорогой одежде, достаточности и набухающей красоте. Они поздоровались с Пташкиным, сделав это громко и вызывающе, несколько девчонок послали ему воздушные поцелуи.
Схватив пачку молока, Василий метнулся к кассе. Его трясло и бросало в пот. Лихорадка. Скорее, скорее домой! От волнения Пташкин повторял про себя лекцию о простейших организмах. По пути ему встретился Полконский Николай Семёнович – местный терапевт. Они с женой – брюнеткой, намного моложе шетидесятилетнего Полконского, - яростно и брезгливо перебирали огурцы, держа их двумя пальчиками и скорчив губы.
Пташкин пронёсся мимо. На кассе он понял, что забыл дома кошелёк и совсем расстроился, потому что никогда и ничего не забывал.
- Простите… - сказал Василий. – Что-то совсем я… понимаете… моя жена… любит печь… вы же знаете…
- Василий Адамович, за вас заплатить? – хихикнула Дана Кирьенко.
Вся группа студентов, выросшая в очереди за Пташкиным, дружно рассмеялась.
- Ой, это же Василий Адамович! – к кассе подоспела и чета Полконских. – Какие-то проблемы, Адамыч?
Терапевт что-то шепнул жене, и она отвела глаза, закрыв рукой рот.
- Брать будете, мужчина? – кассирша чмокнула перекрашенными губами. – Очередь же!
- Я… Простите.
Пташкин ринулся прочь из супермаркета, сгорая от стыда и жара. В глазах двоилось, а живот скрутило. Он не заметил, что так и не оставил на кассе молоко, забрав его с собой.
- Мужчина! Эй!
Когда до Василия дошло, что ему кричат, он уже был у автоматических дверей. Спиной чувствуя, как очередь на кассе взрывается от пламенного восторга, Пташкин боялся обернуться.
- Мужчина, - большой охранник в нескладном костюме подошёл сзади. – Верните молоко.
- Конечно. Конечно…
Пташкин обернулся и протянул пакет с молоком охраннику. Толпа на кассе наблюдала за происходящим, и, наверное, уже предвкушала, как распустит сплетни о преподавателе престижного ВУЗа. О том, как он пытался вынести из супермаркета пакет с дешёвым молоком.