Эксемплия долго изучала этот мир, поэтому знает самый простой способ «вживления». Обычное спаривание с благоприятной средой. Мужчины. Их полно вокруг, и все они настроены на секс. Они жаждут отдать ей своё тело в качестве инкубаторов для яиц.
Но нужно быть осторожнее, потому что человеческий социум болезненно относится к спариванию. Люди – моногамны, хотя ужасно хотят быть полигамными. Им мешают принципы и границы, которые они сами себе создали.
Эксемплия спаривается и вводит яйца в самца. Это местный механик, Рома Лапкин. Глупенький самец. Маша понимает, как же любит своего Васю. Но от него нужно держать в секрете всё, что происходит.
Будет ли он когда-нибудь готов, чтобы узнать? Эксемплия знает ответ и на этот вопрос.
Период созревания яиц в теле носителя – от шести до трёх земных лет. За это время нужно посадить как можно больше яиц. Сперма Василия прекрасна, и яйцеклетки легко оплодотворяются. Маша любит Василия и хочет, чтобы он был всегда рядом. Но через шесть лет, когда яйца готовы будут выбраться из тела носителя в воду, ей тоже предстоит пропасть на какое-то время.
Плазме требуется подзарядка, и эксемплия уходит.
Вечером. Она и сама честно думает, что идёт за кексами, но, оказавшись на улице, поворачивает и крадётся к забору. Маша отгибает лист жести и выбирается наружу. Она спускается к реке и входит в неё. Тело тут же покрывается плотной коркой и погружается вниз. После перезагрузки плазмы, она снова вернётся и заберёт его. Она хочет быть с ним всю вечность.
Всё долгую вечность.
Фильм погас, и она подняла голову. Она посмотрела ему в глаза. Пташкин не мог шелохнуться. Он переваривал всё увиденное и, конечно, не верил, что это может быть правдой. Но трудно не поверить в это, когда кругом происходят удивительные вещи. И с каждой минутой всё удивительней.
- Ты хотел знать, кто я? Всего лишь существо, пытающееся выжить. Как и вы, люди. У вас есть своя планета, а у нас её нет.
Василий отодвинулся от Маши. Она испуганно посмотрела на него и напряглась. Прозрачное платье загорелось оранжевым цветом.
- Ваш образ жизни – паразитический… - прошептал Пташкин.
- Я люблю тебя!
- Любишь так, как понимает любовь твой вид?
- Как могу, - Маша прикрыла глаза.
Пташкин покачал головой. Он не мог не понимать. И произошедшее с ним, всё сильнее убеждало его в единственном верном выходе.
- Маша… - сказал он. - Ты – совершенна. Ты лучше, чем любой человек!
Она потянулась к нему, и они страстно целовали друг друга, а она шептала:
- Я чувствую тебя, я чувствую тебя, я отчасти стала тобой!
Вокруг них загорелись яркие огни, и Василий посмотрел вверх. Комната стала прозрачной. А сквозь стены виднелись яркие, как лампочки, коконы эксемплий. Их было не меньше двадцати. И за тонкими оболочками лежали новые эксемплии в окончательной форме.
- Это Оксана! – засмеялся Пташкин.
- В последнее время по телевизору только о ней и говорят. О ней и о тебе, - улыбнулась Маша. – И мои девочки приняли форму. Отличная форма! Как же они красивы, мои девочки!
Маша прижалась к груди Пташкина, а он, вдруг, понял, что это и его девочки тоже.
Василий вспомнил о Севрюгове и о тех, кто гнался за ним к реке. Он сжал кулаки и крепко прижал к себе Машу
Глава 20
4 июня, 2019, 02:50
Севрюгов выпил виски, и стакан вывалился из его руки. Он покатился по ковру и остановился, ударившись о плинтус. Следователь вставил в зубы сигарету, и минуты две пытался её подкурить. Спичка потухла, и Александр Анатольевич полез за новой.
В кабинете царил мрак, а за окном кто-то кричал. Посёлок этой ночью превратился в конвульсивно сжавшуюся мышцу. Севрюгов смеялся, потому что сразу себе представлял прямую кишку.
Кричавшая женщина носилась по улице. Её пытались успокоить, но успокаивающий, кажется, был пьян.
Весь день телефон Севрюгова разрывался от звонков. Различные инстанции требовали с него рапорта и объяснительные о произошедшем в посёлке. Один генерал генерал сказал, что результаты комиссии признаны недействительными, на что Севрюгов послал его на три буквы.