И как-то само собой получилось, что эти поздние, на сон грядущий, разговоры вошли в привычку.
Вечерние беседы «вожатика» как нельзя больше отвечали затаенным мечтам Алеши. Ему хотелось, чтобы скорее окончилась школьная полоса его жизни и началась жизнь настоящая, вольная, взрослая… одним словом, такая, когда человек не с книжками возится, не стишки какие-нибудь заучивает наизусть, не задачки решает о пароходах, идущих вверх и вниз по реке, или о самолетах, несущихся по ветру и против ветра, но строит эти самые пароходы и самолеты и водит их из края в край страны.
Вскоре Алеша завел в лагере еще одно очень приятное знакомство. Он был нелюдим, нелегко сходился с новыми мальчиками и девочками и в то же время втайне завидовал ребятам, которые с удивительной простотой и искренностью быстро завязывали меж собою дружбу. Но тут, в лагере, ему повезло, как никогда раньше.
Однажды вечером у костра играли два баяниста. Девочки пели. Ольга Михайловна, стоя во весь рост над хором, расположившимся на траве, широко дирижировала, — огромная тень ее, взмахивая руками, словно крыльями, осеняла всю площадку. Песня та была вальсом. И вдруг от костра отделились двое — Петя-«вожатик» и девочка в сарафане. Они плавно кружились. Обнаженные, загорелые до блеска руки девочки — одна на плече у «вожатика», другая зажатая в его ладони и вытянутая в сторону — и легкие ноги ежесекундно озарялись пламенем.
Быстрые кружения вальсирующих повторялись, как повторяются узорные звенья в ожерелье: два семенящих, на носочках, даже на одних только кончиках носков, подготовительных движения, потом плавный, широкий, сильный поворот — так что сарафан относило вдруг всеми складками назад, а голова клонилась к плечу, — и снова два быстрых стежка, и опять крутая, ветром дышащая, летучая дуга. Петр Иванович, коренастый и строгий, весь оставался на земле, а тоненькая, стройная, улыбающаяся девочка парила в воздухе. Казалось, только крепкие, но бережно охватывающие руки партнера удерживают ее от свободного взлета во мрак над соснами.
Потом от костра отделились еще две, еще три пары… Хор девочек смолк, но играли гармонисты. Вальсирующих становилось все больше и больше. Петр Иванович с девочкой в сарафане все быстрее, все ближе надвигались на Алешу. Счастливые, полные блеска и улыбки глаза остановились на нем. И тут Петя, указывая прямо на Алешу, сказал:
— А вот и наш Угрюм Угрюмыч! Ты почему не танцуешь? Не умеешь разве? А ну, Наташа, возьмитесь за него… Надо заставить и бирючка поплясать… А?
Алеша сразу нахмурился, он отступил на шаг-другой. Девочка с Петей шли за ним. Он уже собирался сказать что-нибудь сердитое, — например, чтобы Петя не выдумывал про него всякого вздора, — когда в дело вмешалась девочка. С удивительно ясной, обезоруживающей приветливостью, она сказала:
— А, пожалуйста! Я с удовольствием поучу. Ты совсем не танцуешь?
Много пар кружилось на площадке, кто как мог, чаще всего мальчики с мальчиками, девочки с девочками, но Ольга Михайловна начала среди танца соединять пары по своему выбору. Баянисты у костра неутомимо играли, то клоня ухо к самому инструменту, то закидывая голову и устремляя взгляд к звездам. Но Алеше казалось, что песня давно смолкла, что она оборвалась с того мига, как девочка в сарафане перестала танцевать.
— Да ты не бойся, это вовсе не такая премудрость… — говорила она. — Смелее! Смелее! — Алеша испуганно отпрянул, почувствовав ее руку на плече. — Да ну же, не бойся, — продолжала она, наступая и смеясь. — Я видела, как ты футбольный мяч гоняешь… Ого! Никто за тобой поспеть не может. А тут… Увидишь, танцевать куда легче, всякий может.
— Ну! — подбадривал в свою очередь и Петя.
Как это вышло, разве разберешь! Алеша готов был обрушиться на Петю за все его выдумки, такие зловредные, а заодно и против девчонки, чтобы не потакала ему и знала свое место… и вдруг увидел, что послушно подчинился ей, глупо и старательно делает все, что ей угодно. Движения его в самом деле были неловки, неуклюжи, как у зверька, — он это видел, он это чувствовал. И все-таки радовался, что новая знакомая ободряет его. Девочка, давая Алеше первый урок, держалась от него на длину вытянутых рук, из осторожности, чтобы неопытный партнер не оттоптал ей ног и чтобы мальчику было удобнее рассматривать и усваивать последовательность движений.
— Раз, два, три! — весело считала она. — И… раз, два, три! Раз, два, три! Хорошо! Молодец! Хорошо! — уверяла девочка.