Я перехожу к тому времени, когда Главный Ангел-Правитель этой Десятой Сферы поручил мне предпринять путешествие в Пятую Сферу по особому случаю, который я теперь объясню.
Мне следовало отправиться в Столицу этого края и, представившись Главе, спросить о причине, по которой я должен был прибыть туда. Он объяснил бы мне это, уже получив известие о моем приезде. Я должен был ехать не один — со мной было трое братьев, чтобы сопровождать меня.
Когда мы добрались до пункта назначения, я очень легко нашел Г ород, так как уже знал его с тех времен, когда проживал в этой сфере. Но насколько иным он показался мне теперь, после столь долгого отсутствия и приобретения большого опыта.
Подумай, друг. Я впервые пришел туда после моего продвижения из этого владения в Шестую Сферу, а через нее и в другие, я прокладывал себе путь наверх, пока не была достигнута Десятая. Затем, после всех этих стадий — и на каждой была своя трудовая жизнь и множество событий, изменявших и развивавших меня, — я теперь вернулся в эту сферу, в которой к тому же я пробыл не так долго, как в остальных. Всё было чужим, но очень знакомым, вплоть до деталей. Помню, когда я впервые пришел сюда из Четвертой Сферы, слава Пятой показалась слишком велика для моего восприятия. Она ослепила меня. Но теперь моим глазам понадобилось усилие, чтобы приспособиться к ее тусклости и недостатку света.
Проходя через промежуточные сферы, мы приспосабливали себя к каждой из них, но двигались быстро.
Когда мы достигли пределов Пятой, мы снизились и медленно пошли пешком с возвышенности в более низкие места, чтобы можно было мало-помалу адаптироваться к ее условиям. Ведь нам, возможно, придется задержаться в ней, и будет лучше, ели мы сможем выносить ее и выполнять порученную нам работу без дополнительного напряжения.
Это было интересно, в порядке опыта, — этот спуск из гонной страны в долины. По мере того как мы шли вниз, тусклость постоянно возрастала, и в то же время мы постепенно приучали свои глаза и тела к этим условиям. Ощущение было странным, хотя не столь уж неприятным; и для меня оно было совершенно новым в тот раз. Оно выявило для меня удивительную мудрость во всем и в каждой детали этих краев — это взаимное регулирование между светом и меньшим светом на всем нашем пути.
Если ты понимаешь что-либо из моего повествования, то попытайся представить, что это значит для нас, когда мы проходим через те менее просветленные края в ваши, чтобы говорить так, как я говорю с тобой. Тогда ты не будешь удивляться, думаю я, что временами нам приходится потрудиться, чтобы войти с вами в контакт, и часто всё равно безрезультатно. Если бы ты мог смотреть на вещи с этой стороны Завесы, то не изумлялся бы этому — изумления заслуживает совсем другое.
Теперь кое-что о Городе.
Он стоял на равнине, вблизи самой середины этого края, которым управлял Ангел-Правитель. В отличие от большинства подобных городов, у него не было стен, но была обычная череда Дозорных Башен, некоторые из которых были снаружи на равнине, а некоторые — в пределах Города. Дом Главы стоял на краю Города и имел большие ворота.
Мы прошли внутрь и обнаружили за воротами много вместительных часовен, в которых сидели регистраторы, читавшие послания и влияния, приходившие через Ворота, разделяя их должным образом по группам и посылая туда, куда они должны были пойти. Они ждали нашего прибытия, и двое юношей стояли на дороге за Воротами, чтобы проводить нас к Ангелу-Правителю.
Затем Глава подошел к нам, и поклонился, и взял меня за руку, и приветствовал меня очень тепло. Он был из Седьмой Сферы и приспособил себя к Пятой, как то было необходимо, чтобы управлять ею.
Он был очень добр и сделал всё, что мог, из любви к нам, чтобы помочь нам во всем; и затем мы пошли в Приемный Зал, где был трон Владения, куда он усадил меня, и возле меня были мои спутники, а сам он — поблизости.
Группа женщин вошла в Зал и учтиво приветствовала нас. А затем Глава изложил мне и моим спутникам сущность моего визита, тогда как женщины стояли перед нами в своих нарядных белых и синих мантиях, но свои драгоценности они по этому случаю не надели. Всё же они были очень хороши в простых своих уборах, которые естественно сочетались с их скромной манерой поведения, которой они придерживались в обществе нас, на несколько сфер удаленных от них.
Это меня тронуло, и я спросил, не позволит ли он мне задержать его ненадолго. И тогда, сойдя с трона, я подошел и благословил каждую из женщин, касаясь рукой их голов и прибавляя несколько добрых слов. Стеснительность покинула их, они подняли глаза, и улыбнулись нам, и совершенно освоились.
Я благословил их словами и прикосновением; и они благословили меня своими счастливыми улыбками. Так что мы все получили благословение друг от друга. Так у нас принято. Пусть так будет и у вас, внизу. Так лучше, чем иначе.
И так же, с благословением, я покидаю тебя сейчас, мой подопечный, и не прошу твоей благодарности за это. Ведь когда мы благословляем, это наш Отец благословляет через нас, и Его благословение, проходя через нас, оставляет что-то от своей благости в нас. Помни и это, и будешь знать, что благословляющий своих собратьев благословляет и самого себя.
Вторник, 30 декабрь 1913 г.
Продолжим.
Они стояли передо мной, и я пытался понять цель своего прибытия, но не мог. Тогда я обратился к Ангелу-Правителю за наставлениями, и он ответил мне:
«Эти наши сестры были взяты сюда вместе, они работали в одной группе в предыдущих трех сферах. Ни одна из них не пошла бы вперед, оставив остальных позади; но, если одна могла развиваться быстрее, она оставалась помочь другим, которые немного медлили; и так они шли вместе, пока не попали сюда. Сейчас их развитие таково, что они готовы к дальнейшему восхождению, если ты сочтешь это подходящим для них. Они ждали твоей мудрости на этот счет, потому что им удалось узнать, что, если они в скором времени не перейдут в следующие небеса, их прогресс замедлится».
Я понял, что мне тоже предстоит испытание. Мой Правитель утаил от меня это задание с тем, чтобы без всякой предварительной подготовки я оказался лицом к лицу с проблемой и пошел на риск, разрешая ее. Это прибавило мне радости, ведь так уж повелось у нас в этих краях, что чем труднее задание, тем больше удовольствия от сознания доверия к нам Главы.
Я поразмыслил немного. Всего было пятнадцать женщин. Я разделил их на три группы и послал каждую пятерку в Г ород своим путем. Каждую из групп я попросил привести ко мне маленького ребенка, который должен был рассказать мне, какой урок они преподали ему, руководствуясь тем, что это должно было быть самое важное, что ребенку следовало узнать.
Постепенно группы возвращались, и вместе с ними было три жизнерадостных малыша: два мальчика и одна девочка.
Возвращались они почти вместе, но не одновременно. Из этого я заключил, что они не встречались друг с другом в пути, иначе бы они объединили свои силы, ведь их взаимная любовь была очень велика. Попросив их поставить детей передо мной, я сказал первому мальчику: «Итак, малыш, скажи мне, чему ты научился у этих добрых дам».
Н это он ответил очень мило: «Если тебе будет угодно, светлый господин, я пришел сюда, не зная земли Господа, ведь моя мама отдала мой дух небесной земле до того, как отдала земле мое тело. Эти дамы-сестры поэтому наставили меня по пути, что я должен знать, что земля Господа — это колыбель наших ярких сфер. Там маленьких мальчиков нянчат, сильно раскачивая туда и сюда, и они вовсе не знают мира, как мы знаем его здесь, пока не оставят Землю позади. И всё-таки она из того же Царства Любви Отца, и мы должны молиться за тех, кого качают слишком безжалостно, и за тех, кто так сильно качает их».
И затем он добавил, смущенный тем, что получил это последнее указание: «Но, Господин мой, это мы делаем всегда, потому что это часть наших школьных занятий».
Да, это очень хороший урок, сказал я ему, и такой, что был бы достоин и других уст, кроме уст его учителей; и он хороший мальчик, что так хорошо ответил.
Затем я позвал другого малютку, и он подошел к моим ногам и коснулся их своей мягкой маленькой ручкой и, ласково посмотрев на меня снизу вверх, сказал: «Если я смогу тебя обрадовать, добрый видом господин…» Тут я уже не удержался. Я наклонился и посадил его себе на колени, и поцеловал его, едва сдерживая радостные слезы любви, и он смотрел на меня с чувством смиренного удивления и радости. Затем я попросил его продолжать, и он ответил, что ему будет не по себе, если я не верну его на ступеньки. Так я и сделал, и он продолжил.