Валид флегматично вёл автобус, ювелирно вклинившись в центр колонны, сейчас мы шли третьими.
Гоплит читал, отец Прохор играл на своей приставке, — древней, как экскременты мамонта, Нинтендо.
Рамзес по своему обыкновению спал.
Алекс вновь открыл тетрадь и углубился в чтение.
Один я никак не мог успокоиться.
— Шеф, — Алекс поднял на меня взгляд с видом человека, которого отвлекают от ЧРЕЗВЫЧАЙНО важного занятия. — А что будет, когда нам понадобится свернуть? Я что хочу сказать: не будем же мы вот так, всей колонной, искать Шамана…
Он закатил глаза.
— Никого искать не нужно, поручик, включи уже мозги…
Маша захихикала. Сдёрнула наушники и уставилась на меня лукавыми блестящими глазками, весело болтая ногами и аж подпрыгивая от нетерпения.
Я моргнул.
— Так вы сговорились, — я прищурился на девочку, как мог более грозно. — Ты ему сказала!
— Ну подумай, мон шер ами, — ласково, как к слабоумному, обратился ко мне шеф. — Разве мог я начать столь рискованную игру, не продумав прикуп на несколько ходов вперёд?
И вот тут я сорвался.
Просто затмение какое-то нашло, честное слово.
Вскочив, я уставил палец — не палец, указующий перст!.. — в грудь Алекса и страшным шепотом закричал:
— Вот. Вот так вы всегда. Шушукаетесь, шепчете, измысливаете, и всё втихомолку, за спиной… У меня за спиной, шеф. Нет, я не против участвовать в ваших аферах, Бога ради! Но неужели… Неужто я недостоин того, чтобы узнать хотя бы ЧАСТЬ ПЛАНА?.. Хотя бы то, что касается меня НЕПОСРЕДСТВЕННО?
Негромко кашлянул Гоплит.
— За то, что касается использования вас, Александр Федорович, против Шамана втёмную, приношу свои извинения. Отправить вас к нему в гости — моя идея.
— Идея? — я усмехнулся одной половиной рта. — Скорее предательство. Вы подставили меня, Гоплит.
— У меня не было другого выхода, — он не оправдывался. Просто объяснял. — В то время я был вынужден сотрудничать с Шаманом, или хотя бы делать вид, что сотрудничаю…
— И отдали ему меня в рамках укрепления дружбы народов, — яд так и сочился из моего голоса.
— Тебе ничего не грозило, Сашхен, — скучно пояснил Алекс. — Ты стригой, тебя почти невозможно убить. А Гоплит беспокоился за своих…
Ухо Валида дёрнулось столь явственно, что это заметили все.
— То есть, вы выбрали меньшее из зол.
Я начал постепенно успокаиваться. Нет, не так. Вдруг понял: а какой смысл? Злиться, выказывать недовольство?..
Они привыкли распоряжаться судьбами. Живя так долго, что годы сливаются в один длинный, ничем не примечательный день, они забыли, как это: ценить каждую минуту, каждый час. Им это всё равно.
— Меньших зол не бывает, Александр Фёдорович, — откликнулся Гоплит. — Любой выбор — это ответственность.
— Ну конечно, — я всё-таки не удержался. — Бросить на камни стригоя — не такой уж и плохой поступок. Ведь он всё равно уже мёртв.
Как только я это сказал, стало стыдно. Но Слово — не воробей…
Маша смотрела на меня во все глаза, и как только я это заметил, пожалел о сказанном ещё раз. Затевать свару при ребёнке…
А впрочем, девочка — такой же член нашей группы, как и другие. Всё время забываю об этом.
Наверное, срабатывает какой-то «комплекс защитника», вшитый в подкорку, закреплённый в подсознании годами внушений, что «девочек надо защищать».
Уж кого-кого, а Машу ТОЧНО защищать не нужно. Она самостоятельно и осознанно проникла в логово врага. А потом — так же самостоятельно — вышла из него, и вынесла ценную информацию.
Нет, я не имею в виду сообщение, которое я просил передать Антигоне. Оно давно утратило всякую актуальность.
А вот тетрадь, от которой шеф не отлипает ни на минуту…
Уловив мои мысли, Алекс поднял голову от плотных, бисерных строчек и подмигнул. У меня дёрнулась щека — нервы стали ни к чёрту.
— Я тут подумал, — закрыв тетрадь, шеф поднялся, и пользуясь тем, что движение наше было плавным и почти незаметным, встал в проходе. — Ты прав, Сашхен.
—?..
— Да, признаю: ты прав, мой преданный паладин, мой рыцарь без страха и упрёка…
— Алексашка, хватит ёрничать, — скрипуче оборвал его отец Прохор. — Говори, что хотел.
— Простите, святой отец, нервишки пошаливают, — коротко тряхнул чубом в сторону чудо-отрока Алекс, а потом вновь посмотрел на меня. Я уже ничего хорошего не ждал… — Так вот, дорогие друзья. Сашхен прав: пора открыть карты. Все вы, в той или иной степени, доверились мне, моей интуиции и моему таланту дознавателя, и я вам благодарен. Ибо мне требовалось время на подумать.