— Перестаньте, Гоплит, — внезапно попросил Алекс. — Вы же видите: у Сашхена сейчас удар сделается.
Отец Прохор протянул мне свою фляжку и я благодарно сделал большой глоток.
Огненный колючий шар прокатился по пищеводу, упал в пустой желудок и разлился там, как расплавленное олово.
Образ Мириам пропал.
Я сразу об этом пожалел: пускай. Пускай бы он мучал меня, бесконечно, жестоко, но… Я всё равно был бы счастлив. Как счастлив повешенный, верёвка которого внезапно ослабла и ему удалось вдохнуть ещё раз.
А ещё я вдруг понял: Алекс испытывает аналогичные чувства.
Мы оба отравлены одной и тою же стрелою. Отвергнутые любовники.
— Но тогда при чём здесь какие-то Старцы?
На этот раз я посмотрел на Машу почти что с нежностью. Да ты ж моя умница. Никто не умеет возвращать с небес на землю так, как это делают дети.
— А при том, что Великий Князь Скопин-Шуйский, был одним из них.
И вновь слова Алекса не возымели того эффекта, на который он, вероятно, рассчитывал.
Вещь в себе — кажется, так это называют. Когда под одним слоем открывается другой, а потом ещё один и ещё… И так — до бесконечности.
Я видел Великого Князя всего несколько раз. Но понял ещё тогда, на улице в Москве: более МНОГОСЛОЙНОГО человека, пожалуй, не сыскать.
— Я бы не удивился, если б он этих Старцев ВОЗГЛАВЛЯЛ, — пробормотал я себе под нос. — Это они его убили, так? В смысле — натравили на него Шамана, которому ничего не стоило найти в окружении Князя кого-то, кому можно внушить всё, что ему захочется.
— У Князя была прекрасная охрана, — покачал головой Алекс. — Мы были уверены, что…
— А как же Спичкин? — перебил я, вспомнив маленького человечка с огромной манией величия. — Ведь он служил секретарём Князя МНОГО ЛЕТ. И никто не подозревал в нём того самого…
Я не договорил. Просто потому что Алекс, приподняв ладонь над столом, медленно опустил её обратно.
Разумеется, это был знак для меня: не бренчи, кадет.
Стало стыдно. Давненько я так не срывался. Болтун — находка для шпиона, да-да-да, это все знают, — я невольно покосился на Машу. Та понимающе шмыгнула носом и незаметно погладила меня по руке.
— Вы намекаете, господин Голем, что Шаман — гораздо более опасный противник, чем мы думаем? — спросил Гоплит.
— Я не намекаю, — шеф устало покрутил шеей, затянутой в плотную чёрную водолазку. — Я говорю это ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ: Шаман — самый опасный противник из всех, кто у нас был.
— Даже учитывая Хайратдина Барбароссу? — скучным голосом вопросил, глядя в окно, отец Прохор.
— Он непредсказуем, — сказал я. — Шаман придумывает истории, и сам в них верит. И он любит играть. Как Джокер.
Алекс кивнул.
Эту метафору он понял.
Как-то я показал ему нолановского Бэтмена, и объяснил, почему Джокера считают самым страшным кинозлодеем современности…
— Всё отличие Готэма от нашего мира в том, поручик, что ЗДЕСЬ люди не знают, что давно в нём живут, — сказал он тогда.
И больше мы к этой теме не возвращались. Алекс вообще предпочитал более лёгкие фильмы: комедии, мюзиклы. Знаете, кто его любимый комик? Бастер Китон.
— Сейчас лучше всего думать, что мы остались одни, — негромко сказал шеф. — Шаман может дотянуться куда угодно, заполучить любого из тех, кого мы знаем, — здесь он конечно же намекал на майора Котова. — Кроме того, нам будут мешать люди и вовсе посторонние, так что, надо держать ухо востро. Постоянно.
— Хватит разводить демагогию, — подал голос отец Прохор. После горячего чаю впалые щеки его чуть порозовели, и чудо-отрок уже не так сильно напоминал мумию. — Алексашка, ты знаешь, где его искать?
— Знаю, — шеф потянулся, и заведя руку назад, помассировал шею. — Например, сейчас Шаман пребывает в Мурманске.
Маша солидно, как взрослая, кивнула.
— Но… Как он туда попал? — я был поражен. — Это же очень далеко!
— Есть такой почти волшебный способ быстро перемещаться на огромные расстояния, — сказала девочка Маша. — Самолёт называется.
Взгляд её выражал полное разочарование в моих умственных способностях.
— Всё это прекрасно, — осторожно заметил Гоплит. — Но позвольте спросить: почему МЫ тогда едем в другую сторону?
Глава 6
И вот теперь в салоне Ауруса повисла настоящая тишина…
Колонну автобусов мы покинули — к моему огромному облегчению.
Те отстали от нас больше часа назад, свернув на просёлочный тракт где-то в районе Тосно.