Чумарь кутался в куцую куртяшку и то и дело поскальзывался — перед выходом он нацепил старые растоптанные кроссовки.
— Тебе не холодно? — я с сомнением оглядел его совсем не зимний прикид.
— На Сахалине было холодно, — отмахнулся рэпер. — А здесь курорт.
— Ладно, как скажешь.
Сам я холода не чувствовал. Просто отключил это не слишком комфортное свойство организма, и без него хлопот хватало.
— В булочную пойдём, — определился Чумарь. — Она чуток дальше, зато там всё горячее. Курничков купим, пельмешек готовых… — он бросил на меня опасливый взгляд. — Если это не слишком нагло с моей стороны…
— Всё в порядке, — я лихорадочно вспоминал, сколько у меня на карте денег. Вроде бы, должно хватить. — Расскажи лучше, как ты охотился на лугару.
В Питере вервольфов нет. Округ держат собаки — а они, вопреки расхожему мнению, с волками не дружат.
А Лугару — тот же волк. Почти. Как бы получше объяснить… Выглядит он, как человек, только необыкновенно сильный и с прекрасно развитыми зубами. У него отменный нюх, исключительные рефлексы, а ещё — склонность к мытью противоблошиным шампунем.
Специально этот вопрос никто не исследовал, но принято считать, что лугару — это отдалённый потомок вервольфа, получивший в наследство парочку-другую звериных генов.
Лугару остаётся в своём обличье всегда, он не перекидывается. Может показаться, что лугару взял самое лучшее и от волка и от человека, если б не наличие двух сознаний — человечьего и звериного.
Биполярное расстройство: действует всегда одно сознание, например, человечье. Но потом что-то идёт не так, на поверхность, как на качелях, выносит сознание волка, и тут начинается чехарда с расчленёнкой, съеденными сердцами и прочими малоаппетитными подробностями.
Многие известные маньяки-людоеды на самом деле были лугару. И в их оправдание можно сказать только одно: когда на поверхность всплывает сознание хищника, он перестаёт подчиняться законам человеческого социума: ведь хищник имеет право на любую добычу, которую сумел поймать.
На мой вопрос Чумарь долго не отвечал. Я терпеливо ждал: было действительно интересно. Обмен опытом и всё такое. Вдруг когда-нибудь пригодится.
— Вообще-то, я его не убил, — наконец сказал рэпер. И снова замолчал.
— Почему?
Тот громко шмыгнул носом.
— Да он нормальный мужик оказался. Жена, две дочки… Работает в школе — учителем химии. Какого хрена я должен его убивать, ни за грош ни за копейку?
— Погоди… — я даже остановился. — Мы охотимся на тех, кто является угрозой обществу, так? Вдруг этот твой учитель сдвинется, и перегрызёт полшколы?
— Он себя контролирует, — Чумарь дёрнул меня за рукав и потащил, потому что остановился я на «зебре», посреди проезжей части. — Даже когда я загнал его в угол — в подвале дело было, возле угольных ям… — даже тогда он вёл себя, как человек. Просил, чтобы дочек не трогали — маленькие они ещё… Плюнул я, да и ушел. Посоветовал этому учителю валить из Москвы, вместе с дочками, и ушел. Домой прихожу, а тут эти хозяйничают… юные милиционеры, серебряный легион. Лучше б я на них охотился, совсем нюх потеряли. «Право на охоту, право на первую кровь…» А лугару, который в жизни и мыши не обидел — на убой.
— А вот теперь я совсем ничего не понял.
И тогда Чумарь рассказал такую историю…
После развала Совета в Москве, как и у нас в Питере, начались разброд и шатания.
В город полезла всякая нечисть, которой раньше путь преграждали княжеские Големы, и начала творить безобразия.
И если нам, в Питере, с разгулом безобразий очень помог Шаман, в Москве обошлись своими силами.
Власть захватили, как того и следовало ожидать, вервольфы. У них была самая обширная диаспора, к тому же, право когтя и клыка давало неоспоримое преимущество.
Первым делом вервольфы вытурили из города всех, кто им не нравился: умертвий, оборотней других видов, большинство ведьм — тех, кто не захотел принести клятву верности лично им. Клятва эта означает, что жить отныне предстоит по законам стаи, а как известно, организационная единица ведьм — это ведьма. Они не любят кучковаться и терпеть не могут, когда им указывают, что делать.
Для претворения новых законов в жизнь, вервольфы назначили выборный Совет Стаи… В который традиционно вошли лучшие бойцы.
А сильной стороной бойцов, как известно, не является стратегическое планирование…
Но поначалу, казалось, и это сработало: беспорядков в Москве поубавилось, все затаились и сидели тише мыши…