Вспомнилось, каким счастливым Алекс был в Ненарадовке — без электричества, горячей воды и с удобствами на улице.
И тут мысли мои плавно перетекли на Гоплита…
«Я видел, как из болотистого бора, который вы зовёте Европой»… Господи, когда ж это было?.. До Нашей эры, или уже после? Признаться, НАСТОЛЬКО хорошо я историю не знаю.
Да и вообще: родиться-то он мог ещё раньше…
Интересно, каково это: лично быть свидетелем падения Карфагена, участвовать в Троянской войне, мчаться на колеснице, целясь в противника тяжелым железным копьём?..
И тем не менее, Гоплит спокойно заявил, что прибудет к месту сбора, воспользовавшись самолётом.
Вероятно у него, как у древнего рептилоида, просто было больше времени, чтобы приспособиться, — в конце концов рассудил я.
Учитывая, что он остался последним в своём роду — ты, конечно же прав, мон шер ами.
Я вздрогнул.
В последнее время Алекс избегал разговаривать со мной таким способом.
Сам я «пробиться» к нему не пробовал — мешал пиетет.
Но и отвечать не стал.
Честно говоря, просто не знал, что тут сказать.
Устроившись на одном из диванов, я задремал.
Именно задремал, а не впал в летаргию: когда мы выбрались из метро, мне передали объёмистый кейс «от неизвестного доброжелателя».
В кейсе, в переносном холодильнике, находились стерильные пакеты с донорской кровью.
Дома я обходился свиной, а учитывая, что человечья кровь имеет куда больший энергетический потенциал, содержимого кейса мне должно хватить на месяц.
Было подозрение, что посылка отправлена Тарасом — только он мог представить моё затруднительное положение во всей красе.
Позже оказалось, что и в этом я ошибался…
— Сашхен, можно к тебе? — открыв глаза, я узрел чадо.
С заспанным личиком, с растрёпанными косичками…
— Эй, а где же твоя голубая шапка?
— Не твоё дело, — чадо тут же надулось.
— Ну ладно… — подвинувшись, я освободил местечко рядом с собой. Маша тут же уселась, удобно устроилась в сгибе моего локтя и принялась болтать ножками.
Чувствовал я себя при этом как человек, на плечо которого, нежданно-негаданно, села бабочка.
Жутко приятно, удивительно, и самое главное: дико страшно, что бабочка может улететь…
— Я потеряла её там, в метро, — я сразу понял, что речь идёт о шапке.
Сделалось стыдно — хоть вой. Я ведь даже не сказал ей спасибо.
Я — такой же, как он, — подумал я. — Шеф тоже никогда ничего «такого» не говорит.
Меня это бесит — ведь мне кажется, что я заслужил хотя бы малую толику признания. А теперь веду себя не лучше.
Но если я это понимаю, значит, и шеф…
Я бросил опасливый взгляд на Алекса.
Тот с независимым видом кушал чай: положив ногу на ногу, держа в одной руке — блюдце, а в другой — сладкую коврижку с маком.
На меня он даже не глянул.
— Послушай, Маша, — сказал я громко. — А как тебе удалось стащить у меня ладанку?
Всё время хотел спросить, а раньше не до того было.
— Ловкость рук, — сообщила девочка, нисколько не смутившись. И вытащила из кармашка кофты, за цепочку, предмет спора. — На, возьми. Прости, что взяла без спроса.
— Пускай будет у тебя, — я сжал её пальчики своими, поверх кусочка серебра. — Так ты всегда сможешь узнать, всё ли со мной в порядке.
— А ты правда этого хочешь? — глаза ребёнка зажглись чистым голубым сиянием.
— Конечно правда, — я постарался улыбнуться, не обнажая клыков. — Мне так спокойнее: знать, что ты отыщешь меня, где бы я ни был.
Маша покраснела.
Засопела носом, отвернулась…
Я недоумевающе поднял брови. Вроде бы ничего такого не сказал.
Тем не менее, отец Прохор ехидно ухмыльнулся и покрутил пальцем у виска.
Так, нужно срочно пройти ликбез по общению с младенцами…
— Маша… Маш, а где твои наушники? Может, музыку послушаем?
Если она скажет, что и их посеяла в метро, я застрелюсь.
— Батарейки сдохли.
— О. Ладно. Купим на ближайшей заправке…
Опять повисла тишина.
Но через минуту Маша завозилась сама.
Шмыгнула носом, повернулась ко мне и заглянула в лицо.
— Сашхен… — была в её глазах какая-то чертовщинка. — А ты можешь рассказать сказку?
Я был удивлён, когда при слове «сказка» на меня посмотрела не только Маша, но ещё и чудо-отрок, пёс Рамзес и — это надо отметить отдельно — мыш Терентий.