Мешки с детскими трупами впечатлили майора настолько сильно, что он чуть не пристрелил меня — просто чтобы сбросить пар, выместить ярость хоть на ком-нибудь.
Когда же он добрался до Платона Федоровича, то к счастью, немного поостыл, так что горе-учёного просто запихали в глухой воронок и увезли — для дальнейшего разбирательства.
Мишку нашли.
Аврора Францевна, спешно вызванная из своего НИИ на место преступления, опознала его в одном из детей в чёрных мешках…
Соседка настаивала на том, чтобы ничего не говорить Маше, но Алекс её переубедил.
Чувство вины — штука страшная, — сказал он зарёванной соседке, судорожно глотающей воду на нашей кухне. — Вам будет казаться, что именно вы помогли Шаману выйти на этих одарённых детей, тем самым обрекая их на страшную участь. Но на то мы и живые люди. Было б гораздо страшнее, если б мы не ощущали ничего. А кроме того, вину можно искупить, — и шеф быстренько изложил свой план по поимке Шамана…
Краеугольным моментом этого плана была способность Маши находить искомое по карте.
— Это манипуляция, — сказал я. — Вы хотите, чтобы девочка помогла вам отыскать Шамана, и давите на Аврору Францевну, чтобы та отпустила Машу.
— Ты сам предложил использовать её дар при поиске заложников, — ровно сказал шеф.
— Да, но это было здесь, в городе, — возможно, именно во время этого спора вышеупомянутая чёрная кошка и провела меж нами окончательную черту… — А брать девочку в опасное путешествие, из которого, с высокой долей вероятности, никто не вернётся — это тоже преступление.
— Подумайте вот о чём, поручик, — медленно, с расстановкой сказал шеф. — Если Маши с нами не будет, с высокой долей вероятности мы не найдём Шамана вообще. С девочкой у нас есть хоть какой-то шанс.
— Цель оправдывает средства, да? — я ожесточался всё больше. — Вы не намерены считаться с потерями, для вас главное — поймать преступника. А то, что при этом страдают другие люди — вам всё равно.
— Ты на что это намекаешь, кадет?.. — подступив ко мне вплотную, Алекс уставился в мои глаза. Как змея, которая гипнотизирует кролика.
— Вы прекрасно осведомлены о моих чувствах, — выдавил я сквозь зубы. — Может, сами сделаете выводы?
Несмотря на разногласия, наша с ним связь, возникшая после второй метки, крепла день ото дня.
Особенно, когда мы были рядом, в непосредственной близости друг от друга.
— Считаешь, это я виноват в том, что ты стал стригоем, — он не спрашивал. Это было излишне.
— Я считаю, что не стоит втягивать в наши разборки маленькую девочку.
И всё-таки я не осмелился признать очевидное.
Да. В том, что со мной случилось, я винил Алекса.
Нет, не так.
Я СОГЛАСЕН быть кем угодно. Хоть чёртом лысым, хоть чучелом огородным.
Ручным стригоем.
Главное, чтобы он не делал вид, что ТАК И НАДО. Чтобы не воспринимал всё, как должное.
Иными словами, я хотел уважения, чёрт побери. Отношения к себе, как к равному, как к партнёру.
А не как к мальчику для битья, которого можно кинуть на камни для отвлечения внимания — например, больного на всю голову вивисектора. И преспокойно заниматься своими делами.
Но этого я ему не сказал — у меня просто не хватило духу.
Побоялся, что Алекс не воспримет меня всерьёз. Просто рассмеётся, снисходительно похлопает по плечу, а потом популярно объяснит, что пропасть между ним, Вечным, заслужившим эту привилегию и обязанность своим трудом, своим талантом, своим горячим, как сверхновая, даром, и мной, умертвием, нежитью, вурдалаком недоделанным — НЕПРЕОДОЛИМА.
Мы просто не можем быть равными.
Никогда.
Осознание того, что большинство аргументов — плод моего воспалённого самолюбия, ничего не менял. Для меня, по крайней мере.
Я всё равно думал, что подвергать ребёнка опасностям долгого пути — верх безответственности.
— Чур, я на переднем!
Увидев наш новый транспорт, Маша запрыгала на одной ножке.
— Для тебя прикрутили детское сиденье в багажнике, — презрительно процедила Суламифь, даже не взглянув на девочку.
— Дядя Саша, это правда? — на ребёнка было жалко смотреть. Глаза на мокром месте, помпон на шапке трясётся так, словно у него эпилептический припадок.
— Конечно нет, звезда моя, — Алекс добро улыбнулся и покровительственно положил руку девочке на плечо.