Боялся, что встретившись со мной глазами, майор тут же отведёт взгляд, сделает вид, что я — пустое место…
Но нет. Посмотрел, как на живого.
В смысле, как обычно смотрел, как раньше.
Он вернулся, — послал я телепатему Алексу. — Шеф, вы гений.
Ну разумеется, — тот мысленно закатил глаза.
— Вы кого-то ждёте? — тревожно спросил Котов, глядя на Уазик.
Он был уже близко, и было видно что за рулём, пригнувшись, напряженно глядя перед собой, сидит Владимир.
— Нет, но водителя знаем, — дружелюбно откликнулся шеф.
А я во все глаза пялился на майора. Он сказал «вы»… То есть, наконец-то он опомнился и вновь включил меня в карту своего мира.
Уазик, проворочавшись ещё пару минут, поднимая широкие веера из луж, наконец подкатил туда, где стояли мы трое.
Дверцы открылись и на стерню выпрыгнули Гоплит и Владимир, такие разные, но с одинаковым выражением лица…
— Что здесь происходит? — громовым голосом начал московский дознаватель. Шагать он старался широко, чтобы поменьше увязать в грязи.
Гоплит молча изучал танки. Грязь ему не доставляла неудобств, он её просто не замечал.
Одетый в современную парку с меховым подбоем, в тёплые унты, на фоне брони он смотрелся, как японский турист — не хватало фотоаппарата на пузе, или кинокамеры.
Если вдуматься и взглянуть непредвзято, выглядели мы анекдотично.
Обширное поле. В центре — небольшой, окруженный танками бункер.
Между бункером и танками три человека.
— Зачем вам тяжелая техника? — не здороваясь, ещё раз вопросил Владимир. Смотрел он почему-то на шефа. — Сергеич, ты с кем воевать собрался?
— А почему сразу я? — Алекс, демонстрируя полную непричастность, развёл руками и поднял брови. — Давай спросим у нашего общего друга: Яша, зачем тебе тяжелая артиллерия?
Котов смутился.
Шмыгнул покрасневшим, распухшим на морозе носом и пошевелил крупными ушами.
— Ну это… — он и сам смотрел на танки с большим удивлением. — Учения. А?..
— Испытания, — кивнул с каменным лицом я. — Бронированных машин на гусеничном ходу против зомби.
Владимир опешил.
На губах его появилась робкая неуверенная улыбка — как у человека, который чувствует, что его разыгрывают, но ещё не понимает, в чём подвох.
— Брешете, — выдал он вердикт. — Что-то я не вижу здесь ни одного зомби.
И он повёл глазами вдоль поля…
— Так это потому что испытания прошли успешно! — нашелся шеф. Взяв Владимира за плечо, он развернул его и неспешно повёл к уазику.
— Как твой подопечный, Володенька? — донеслось до нас. — Выздоравливает?
— Аника-то? Аника — огурец, из комы выпрыгнул, контузия зажила, как на собаке…
К нам подошел Гоплит.
Я не знал, нужно ли его представлять майору, но Котов кивнул старому ящеру, как знакомому, и я успокоился.
— У меня плохие новости, — сказал рептилоид, задумчиво глядя мимо нас, на ближайший танк. — Маша попала в беду.
— Так… — я почувствовал, как челюсти сводит судорогой. В голове вдруг сделалось гулко, как в чугунном котле. Спина вспотела.
— Девочка жива? — спросил Котов.
— Мы не знаем, — ответил Гоплит. На щеках его прорезались глубокие складки. — Но надеемся. Рамзес доложил, что когда её увозили, девочка была живой.
Хотели бы убить, убили бы сразу, — я кивнул. — Значит, зачем-то она нужна…
— А пёс?
Я не мог представить себе ситуации, чтобы Рамзес без боя отдал Машу. Он ходил за ней по пятам, как телохранитель, как преданный паж…
— Его подстрелили, — едва разжимая узкую щель рта поведал Гоплит. — Издалека. И когда Рамзес упал, девочку схватили, сунули в машину и увезли. Пса отыскал Валид, оказал первую помощь и… отвёз к ветеринару.
— Он будет жить?
— Состояние критическое, — не стал обнадёживать Гоплит. — Но вы же знаете, Сашхен: оборотни — парни крепкие.
Котов слушал наш разговор, словно радио с помехами. Иногда слышно было хорошо, и лицо его светлело. Но временами связь прерывалась и смысл начинал ускользать.
Неожиданно во мне поднялась волна злости.
Это он во всём виноват.
Если б не Котов, мы давно уже были бы в Сочи, в хорошей гостинице! Маша бы спала в мягкой постельке, наевшись до икоты мороженого и сладкой ваты, и всё, решительно всё было бы хорошо…
Волна накатила, затопила мозг, и… я почувствовал руку Алекса на своём плече.
Спокойно, поручик. Яша здесь ни при чём. Это всё судьба.