— Скажем, э… что приехали посмотреть гобелены.
— Гобелены?
Мы явились «без записи», на «ура». Не знаю, может, у них тут так принято, но я бы таких проходимцев на порог не пустил.
— Это замок? Замок, — с апломбом ответствовал шеф. — Значит, у них есть старинные гобелены. Вот мы и будем их осматривать.
Голову он держал высоко, плечи расправил, взгляд сделал орлиный — словом, вошел в образ лорда.
— Да что они там, спят, что ли? — повернувшись спиной к воротам, Алекс лягнул их подошвой ботинка.
Говорят, отличительной чертой всяких аристократов является наплевательское отношение к приличиям и чужому времени.
К моему удивлению, домофон ожил, засветился и что-то неразборчиво квакнул.
Алекс, подобравшись к экрану вплотную, посмотрел в него одним глазом, и рявкнул на хорошем, так называемом «королевском» английском, что мы, чёрт подери, промокли, вилы вам в печень, дьявольски замёрзли, и моментально желаем оказаться в отведённых нам комнатах у пылающего камина.
Не пустят, — решил я про себя. — Много тут таких шляется…
Ворота бесшумно распахнулись.
— Какое мрачное место, — я говорил по-русски, не стесняясь.
Мажордом, или дворецкий, вёл нас по каменному коридору, держа в руке тяжелый шандал с настоящими свечками. Время от времени он останавливался перед закопчённым портретом, с которого с неизменной скукой пялился очередной бледный лик в парике, и неразборчивой скороговоркой вещал, кто это такой и за что его убили…
Всё оказалось проще, чем я думал. Алекс действительно прикинулся английским туристом-растяпой, — а по мнению истинных шотландцев ВСЕ англичане были дебилами и растяпами, — и поведал, что он с помощником зарезервировал экскурсию с проживанием в замке Даноттар, и теперь требует исполнения оплаченной путёвки.
Мажордом вежливо объяснил, что Айлин-Донан — это совсем другой замок, на что Алекс лишь упрямо тряс головой и твердил, что один замок, другой замок — ему, лорду Мак-Дональду, это без разницы, но с высокого холма он заметил, «руины на острове очень живописны», и он, лорд Мак-Дональд, очень обидится, если ему не позволят их осмотреть…
Словом, английская дотошность и чопорность уступили русским наглости и напору и нас оставили — за соответствующую плату, разумеется.
В качестве «жилья» выделили небольшую келью: обязательный камин, два тюфяка, табурет с кувшином и тазиком, крошечное, утопленное в метровую стену, окошко…
В старые времена здесь, вероятно, ютился какой-нибудь паренёк, ученик младшего подметальщика, но мы не стали выпендриваться.
За окошком, если потрудиться и подальше высунуть голову, открывался изумительный вид, в кувшине была горячая вода, а на ужин нас обещали пригласить в общую трапезную, где по вечерам собиралось «высшее общество»: местный кюре, живущий неподалёку эсквайр и одна интересная дама — художница, она тоже приехала сегодня утром и остановилась тут, в замке.
Мы были в восторге.
— Как будем искать Машу? — спросил я, как только за мажордомом закрылась массивная, окованная железными скобами, дверь.
Я бы не удивился, если б в архаичном замке повернулся ключ, но всё-таки, пока нас ни в чём не подозревали.
— Дождёмся ужина, — Алекс пытался просушить свой килт у камина. Если б я не был поглощен судьбой Маши, зрелище изрядно бы повеселило. — Я пойду развлекать местных аристократов, а ты в это время разведаешь, что здесь и как.
— Никто не знает, где настоящее убежище сэра Френсиса, — на прощание сказал Гоплит. — Но девочка скорее всего там, в замке Айлин-Донан.
— Скорее всего? — шеф взбесился. — Мы должны лететь через два моря в консервной банке из-за «скорее всего»?
— С ОГРОМНОЙ долей вероятности, — Гоплит уже потерял всякое терпение. За эту поездку ему ни разу не дали договорить до конца… — Я воспользовался маятником, — добавил он и вытащил из кармана мятую ленточку. Это была Машина ленточка. Она заплетала такие ленточки в косички.
— Мы там будем, — веско заявил Владимир.
— МЫ там — не будем, — поморщился Алекс. — Полетим я и Сашхен. Всё. Это не обсуждается.
И к моему удивлению, Владимир не стал возражать. Думаю, ему очень хотелось вернуться в Москву — к выздоравливающему Чумарю.
Вечер не заставил себя ждать.
Не знаю, сколько на самом деле прошло времени: перелёт, путешествие на рейнджровере, джетлаг — всё это слилось в один длинный и мутный период, и сейчас, когда Алексу принесли купленный здесь же, за немалые деньги, смокинг, я был рад встряхнуться, взбодриться и заняться делом.