— Принесу тебе стейк, — пообещал шеф, выходя в сопровождении мажордома и канделябра в тёмный коридор.
Я лениво помахал ему, но как только дверь за ними закрылась, вскочил с кровати и принялся собираться.
Сохшая у камина куртка задубела, но по крайней мере была тёплой. Ботинки тоже высохли, также, как и вязаные носки…
Носками меня снабдил Гоплит. Перед самым трапом, сунул в руку и сказал:
— Если б в молодости я понимал, что ноги надо держать в тепле, сейчас бы не страдал радикулитом.
Отказываться было неудобно, и я сунул носки в карман. Теперь я им радовался: каменные стены замка буквально ВЫТЯГИВАЛИ тепло. Даже сквозь толстые подошвы ощущался промозглый вековой холод.
Надеюсь, они догадались дать девочке тёплое одеяло, — думал я, осторожно выбираясь из кельи. — Если Маша схватит по их вине простуду…
Думай о главном, поручик. Ребёнка сначала надо НАЙТИ…
Я вздрогнул. Не предполагал, что связь с шефом будет доступна сквозь все эти каменные стены.
Сложены они были, кстати сказать, из ноздреватого слоистого камня, плоско уложенного один на другой. Сводчатые потолки походили на серые гармошки, и всё время казалось, что с них сыпется пыль…
Уюта в сумрачных, расположенных одна за другой комнатах было столько же, сколько в массивном и дорогом гробу.
Мебель сплошь тёмного, почерневшего от времени дерева, половики напоминают те самые, бабушкины, вязаные из тряпок. Дырки в стенах, сквозь которые невозбранно гуляли сквозняки, были прикрыты гобеленами.
Сюжет один: кто-то кого-то убивает. Свора собак загоняет оленя, куча рыцарей в доспехах тыкают копьями друг в друга — ну, и тому подобное.
Скромные букетики чахлых цветов, расставленные тут и там на полированных столешницах, не оживляли, а лишь подчёркивали монастырский аскетизм обстановки.
Вспомнилась серия, в которой сэр Генри, попав под своды родного Баскервилль-холла, всё время пил.
Внезапно я позавидовал Алексу.
Он сейчас среди людей, в ярко освещенной зале. Пылает камин, льётся неспешная беседа, в руках гостей тяжелые бокалы с настоящим скотчем…
Тут ты попал в яблочко, мон шер ами. Скотч у них отменный.
Странно… — я поймал наконец мысль, которая не давала мне покоя всё последнее время, все эти… Сколько? Десять, двенадцать часов?.. Я совсем не хотел крови.
С тех пор, как Алекс вышиб дверь бункера, в который нас упрятал Котов, я совсем не испытывал Жажды.
Долгое время этот аспект являлся краеугольным камнем моего существования.
Антигона следила за тем, чтобы я всегда был сыт.
Суламифь взяла на себя обязанности добровольного донора.
Даже те донорские пакеты, что мне передали в Москве…
Сейчас мне ничего «этого» не хотелось.
А вот виски я бы выпил.
Равновесие, поручик. Помнишь, я тебе говорил?
Так это вы!..
Догадка принесла облегчение.
Но… как у вас получилось?
Просто у меня больше опыта, мон шер ами.
Алекс «отключился», оставив меня размышлять в одиночестве.
Его «присутствие» я ощущал, как лёгкую щекотку под сводом черепа. Раз её нет — значит, шеф занят своими делами, и до меня ему недосуг.
Больше опыта.
Вероятно, он хотел сказать, что «желать», «хотеть» чего-нибудь, умеет куда профессиональнее, чем я.
И отключать, забывать про то, что мешает — тоже.
Он просто ЗАПРЕТИЛ нам обоим хотеть крови. Сначала — себе, а потом распространил свой запрет и на меня.
Стоп. Это значит… Это значит, что после третьей метки я ТРАНСЛИРОВАЛ все свои желания, свои мысли — всё, что было у меня внутри — напрямую шефу?
Помнишь, ещё после второй метки я тебе говорил: не бренчи.
Я думал, это касается лишь проявления СИЛЬНЫХ эмоций. Таких, как сексуальное влечение, например.
Или Жажда.
Или Жажда, — покорно повторил я. — Значит, всё это время вы ощущали себя мной? Стригоем?
Запомни, кадет: Я всегда ощущаю себя только собой. И тебе желаю того же.
Миновав череду обставленных «для туристов» комнат, я вторгся на «изнанку» замковой жизни.
Просто повернул ручку невзрачной, ничем не украшенной двери, и вошел.
Здесь не было гобеленов и роскошной деревянной мебели. Не было сквозняков — стены были обшиты вполне современным гипсокартоном. Сияли лампы электрического освещения, слышался далёкий приглушенный смех… Оттуда же тянуло кислой капустой и жареным мясом.