Чтобы показать, что его слова не являются издёвкой, шеф дружески улыбнулся.
— Ну… с Богом, — отец Прохор, в неизменной кенгурушке, в свисающей с плеч, наподобие потрёпанного знамени косухе, первым поставил ногу на ступеньку автобуса.
Как только это произошло, мною вдруг овладело чувство утраты.
Такое бывает.
Когда отправляешься на войну, в ссылку, или к майору Котову на ковёр — словом туда, откуда есть шанс не вернуться — то невольно прощаешься со всем, что тебе дорого.
Вот так и я…
Пока отец Прохор, Гоплит, Алекс, Рамзес и Маша, один за другим, исчезали в утробе полированного монстра, я прощался с особняком, приютившим меня более года назад, с жухлыми кустами гортензий, с обширной мраморной лестницей, на ступеньках которой было так приятно постоять покурить и подышать свежим воздухом…
Прощался с Антигоной.
Амальтея с Афиной, облобызав шефа, повисли на мне, как котята, Суламифь ушла в дом — собираться.
Я освободил её от клятвы, или скорее гейса, наложенного на стригойку Тарасом, и прекрасная негритянка спешила убраться отсюда подальше — дабы воссоединиться с настоящей своею семьёй.
Антигона же, стоя на верхней ступеньке лестницы, так ни разу не пошевелилась.
Ни разу.
Даже не моргнула.
Когда я уже взялся за поручни, в конце подъездной дорожки мелькнуло яркое пятно фирменного платка от «Эрме».
А я уж думал, Настасья не придёт…
Ведьма спешила — румянец сиял ярче обычного, край чёрного пальто покрывали коричневые брызги, мыски модельных туфель тоже были в грязи.
— Простите, что не смогла предупредить раньше… — притронувшись к груди, ведьма слегка пошатнулась.
Взяв под локоток, я подвёл Настасью к плетёному уличному стулу и усадил. Ведьма благодарно кивнула.
Когда наши лица оказались близко друг от друга, я вдруг понял, НАСКОЛЬКО сильно она спешила.
В уголках губ, под глазами, на лбу — проступили морщины. Кожа казалась безжизненной, дряблой. Если обычно Настасья выглядела на пятьдесят, сейчас ей можно было дать все семьдесят.
— Что у вас случилось? — испугался я. Чесался язык спросить об Алевтине, но я сдержался.
— Ничего такого, с чем бы мы не могли справиться, — отмахнулась ведьма, доставая из сумочки сигареты. — Сейчас меня волнуете вы.
Закуривая, она смотрела на автобус.
Алекс замер в дверях, на ступеньке, всем видом выражая нетерпение.
— Новое правительство хочет обвинить во всех грехах вас, Сашук, — сказала Настасья, выпуская дым.
«Новое правительство».
Нет, это не был тот пресловутый Совет города Питера, за которым мы гонялись всю прошлую неделю.
Узнав, кто скрывается под этим пафосным именем, я сам бы охотно посмеялся — если б не был занят спасением своей шкуры.
Но «правительство» таки имело место быть: Шаман сбежал, и добрые граждане сверхъестественного сообщества, очухавшись и наскоро зализав раны решили, что более такого допустить нельзя. А значит, в отсутствие настоящего Совета, следует создать аналогичный орган власти — чтобы было на кого, если что, повесить всех собак.
К чему они там пришли, мы с Алексом не интересовались — было своих дел по горло.
Выходит, зря…
— Правительство постановило, что это вы виноваты в том, что Шаман сбежал, — нервно затягиваясь, поведала Настасья. — И что это ты, чуть ли не лично, имеешь отношение к гибели Великого Князя, Сашук.
— Значит, «постановило», — я взглянул на шефа.
— Ну что ж, — тот философски пожал плечами. — В какой-то мере, они правы, Настенька. Это ведь я не смог защитить Князя. А стало быть — виноват и во всех из этого вытекающих…
— Что вы несёте, шеф, — вмешалась Антигона. — Не могли же вы…
— А это уже не важно, звезда моя, — грустно улыбнувшись, Алекс указал себе за спину.
Там, за обширной кормой нашего нового транспортного средства, уже вздрагивали мигалки и летел тоскливый, как вопль гуля над свежей могилой, вой сирен.
— Что это, шеф? — я прикусил язык. Мог бы и сам догадаться.
Найденные в заброшенной психиатрической клинике детские трупы имели громадный резонанс. Конечно же, шила в мешке утаить не удалось, новость просочилась в СМИ…
Котова назначили главным героем недели, завалили интервью и объявили самым талантливым следователем современности.
Но природа, как известно, не терпит пустоты: там, где есть герой, обязательно должен быть и злодей. И так как Шаман сбежал, роль злодея, похоже, отошла нам.