Алекс исчез, как только мы прибыли на стадион. В качестве сомнительного извинения шеф многословно пожаловался, что его включили в какой-то комитет, приписали к какой-то партии и вообще выдвинули на какую-то должность, и он этого так не оставит, у него своих дел по горло, и изображать говорящую куклу он, дознаватель класса «архангел», не намерен…
Валид везде сопровождал Гоплита. Как только мерседес подъехал к стадиону, его окружила толпа — то ли просителей, то ли почитателей, я так и не понял.
Я надеялся встретить Владимира и Чумаря — к фестивалю они обещали быть. Но в такой толпе, наткнуться на кого-то определённого случайным образом, было невозможно.
Вот мы с Машей и поднялись на эту подвесную галерею — как и меня, девочку тяготило обилие сверхсуществ, собранных в одном месте.
Она тоже чувствует их энергию — я понял это потому, как девочка непроизвольно ёжится, как у неё встают дыбом тонкие волоски на висках, как подёргивается курносый носик…
Быть подальше от всех — лучше для нас обоих.
Оглядывая стадион, я пытался сообразить, где может располагаться радиорубка. Она должна быть на виду, — рассуждал я. — И это должно быть такое место, из которого всё отлично видно…
— Он где-то под землёй, — неожиданно сказала Маша. — В смысле — под стадионом, под креслами и трибунами. Там такая комната… — она показала руками прямоугольник. — В ней много мониторов, и на них всё видно. И слышно.
— Комната охраны? Секьюрити?
— Не знаю, — Маша опять поёжилась. — Но он точно там.
— Тогда идём вниз, — я направился к служебной лестнице.
— Сашхен, — она так и осталась стоять на месте. — Поклянись, что не дашь его убить.
Я не знал, что на это сказать. А потому просто кивнул.
Глава 25
Мы спускались по ступенькам: мимо трибун, мимо заполняющих кресла существ — таких разных, что волосы непроизвольно вставали дыбом.
Воздух казался наэлектризованным до предела. Агрессия, страх, недоверие, паника — эти эмоции накрывали стадион, словно ядерный гриб.
Маша молчала.
Она словно ушла в себя.
— Куда дальше? — спросил я, когда мы добрались до самого низа — в двух шагах зеленело молодой травкой футбольное поле.
Почему они не убрали газон? — мысль была левая, необязательная.
— Кажется, туда, — Маша неуверенно показала в тёмный проход, ведущий куда-то внутрь стадиона.
Я пожал плечами и мы пошли.
— Чувствуешь что-нибудь? — спросил я через пару минут.
Понимаю: постоянно дёргать её неправильно, но как всегда бывает в напряженные моменты, в голове тикал подключенный к бомбе будильник. Я сознавал, что время, капля за каплей, просачивается сквозь узкое горло кувшина и утекает в песок.
— Не знаю, — девочка посмотрела на меня очень серьёзно. — Я не уверена.
— Тогда просто делай то, что тебе кажется правильным.
Она кивнула. Посмотрела вдоль коридора — дальнего конца видно не было, он утопал в густых тенях — и решительно потащила меня к одной из дверей.
— Не то…
За дверью была раздевалка. Резко и остро пахло носками, мужским потом и дезодорантом.
Следующая дверь…
Туалеты, душевые.
Эх, и почему я на досуге не изучил карту стадиона? Может, потому что не было у меня никакого досуга?..
Маша открывала все двери, которые нам попадались, я в них заглядывал и всякий раз молча качал головой.
Так мы добрались до противоположного конца, где за широкими раздвижными дверьми угадывалось сумрачное фойе.
— Что, поворачиваем назад? — спросил я.
И вдруг на фоне стеклянных дверей, ведущих в фойе, что-то промелькнуло. Мне показалось, оно было с нашей стороны — в коридоре.
Если это был человек, то двигался он слишком быстро. А если оборотень, в своей второй сущности… Да нечего здесь делать оборотню.
— Ты это видела? — спросил я, глядя сверху вниз, на девочку.
— Это не Лойза.
— Всё равно, надо проверить. Постой-ка здесь…
Дверь была заблокирована.
Не знаю, может, электронику отключили на всём стадионе — некоторых существ, особенно тех, кто постарше, она просто бесит.
Внезапно я понял, какую неподъёмную задачу взвалили на себя Алекс и Гоплит: собрать столько сверхсуществ вместе, в замкнутом пространстве — это всё равно, что посадить в банку слишком много пауков.
Толкнув стеклянную створу без всякого успеха, я повернулся к Маше.