— Боюсь, что это ты бы стал ее новой игрушкой, — усмехнувшись, ответил я.
— Смейся, пока можешь, Проводник! То ли дело, что смеяться тебе осталось недолго? — мужчина резко обернулся, а мое лицо вытянулось от узнавания, удивления и нереальности происходящего.
На меня, оскалившись, смотрело нечто, чье лицо одновременно принадлежало двум разным людям. Одна часть — безумному учёному из Минского пункта Стражи, Аспидову; а вторая — моему первому командиру, Игорю Петрову.
Глава 17
— Что за срань? — вырвалось у меня выдохе. — Что ты такое?
— Ах, извините. Моя вина, что мой изменившийся внешний вид слегка застал вас врасплох, Новиков, — ухмыляясь, говорило нечто. — Должно быть, больше всего в смятение вас ввел лик вашего друга, Игоря Петрова. Знаете, он был и моим другом тоже. Я бы даже сказал, самым лучшим другом. Но иногда, ради своей мечты, приходится жертвовать самым дорогим, — вызывая у меня отвращение, он с нежностью погладил себя по той части лица, которая ему досталась от Петрова. — Поглощение Игоря было самым трудным решением в моей жизни, Александр. Представляете, а ведь он все еще может видеть окружающее пространство моими глазами и даже осмыслять происходящее. Вот только контролировать тело или как-нибудь иначе влиять на ситуацию, увы, нет.
«Он даже не поехавший… Он конченный», — мысленно резюмировал я, глядя на омерзительную картину, а вслух спросил: — Где Миссурийский?
— Точно, Джон… — в задумчивости поднес руку к своему подбородку Аспидов. — Боюсь, что в данный момент вы и ваша войнушка между Родами мало его интересуют. Парень исследует новые горизонты, путешествуя по новому для себя миру, — с придыханием произнес безумный ученый. — Что тут можно сказать? Заслужил. Столько всего сделать для объединения двух миров и получить достойную награду… Как романтично, не так ли, Ваше Сиятельство? — вперился в меня Аспидов, однако, не дождавшись ответа с моей стороны, продолжил: — Ладно, чего уж мы будем обсуждать того, кто отправился на заслуженный отдых, Новиков? Лучше поделитесь, как вам результат моего творения? — он указал на себя обеими руками, проведя ими сверху вниз.
— Сделать из себя химеру — одно из самых глупых решений, что я видел за всю свою жизнь. Да и история ярко показывает, что быстрое получение силы ничем хорошим для ее обладателя не заканчивается, — высказал я свое мнение. — Так что передо мной не творение, а жалкое подобие человека. Тот, кто решил пойти лёгким путем вместо того, чтобы усердно бороться, а затем стать лучше.
— Да что вы, Новиков, знаете о том, каково это быть жалким слабаком, не способным к развитию? У вас есть личная сила, а также чудовищно редкий и не менее прекрасный фамильяр! — полным детской обиды голосом прокричал Аспидов. — А я, обладая разумом, способным представить могущество Одаренных, но сам, можно сказать, таким не являющимся, мог только смотреть на остальных и оценивать их потенциал. Чуть было с ума не сошел, пока безвылазно сидел в лишенном света помещении Минского пункта Стражи, — я огляделся, понимая, что его ситуация не шибко-то и изменилась. — Но благодаря слиянию душ я смог стабилизировать свой разум. Ах, это приятное чувство, когда ты можешь управлять душой, принадлежащей другому человеку. Вам ли, будучи Проводником, этого не знать, Александр Петрович!
— Пожалуй, миру станет легче, если я избавлю его от такой заразы, как ты, — наконец произнес я, устав от болтовни Аспидова.
Душу Петрова следовало освободить: парнем он был нормальным и такой участи, какую уготовил ему безумный ученый, не заслужил. Да и в голову к самому Аспидову я хвостатой лезть не позволю ни при каких условиях. Черт его знает, что может сделать с моей хрупкой кицунэ этот амбассадор раздвоения личности.
Сдерживающим фактором от того, чтобы я не совершил рывок к ученому и лишил его головы, служило то, что я понятия не имел, на каком уровне развития Аспидов сейчас находится. Всполохов в его душе хватило бы на крепкого Мастера. Но у него же еще их полно и в голове. Вот мне их нужно просто сложить, а может, перемножить? Непонятно.
Поэтому начать решил с простого выстрела из арбалета. А чтобы наверняка удостовериться в силах моего противника, выпустил не один болт, а сразу четыре. Причем сделал это на максимально возможной скорости, которую даровал мне пусть и напитанный, но не то, чтобы сильно, Покров Теневой Бури.
— Александр Петрович, ну что за детский сад? — вопросил Аспидов, красуясь четырьмя болтами, зажатыми между пальцами правой руки. — В Минском пункте Стражи вы, Новиков, были опаснее, — договорил он и с размаху бросил мои же снаряды в меня.