— Делай то, что считаешь нужным, — говорит он. — Если хочешь, я помогу.
— Ты знаешь об этом? — моргаю, глядя на него, и хватаюсь за грудь.
— Да, — отвечает он. — Я знаю о тебе все, что только можно.
Я все еще сосредотачиваюсь на этой пикантной новости, когда он хватает меня за руку и приподнимает мой подбородок.
— Ну, помнишь, что нужно знать? Пять вещей, верно?
— Верно, — отвечаю я.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, запах Ронана немного успокаивает меня.
— Жареные кедровые орехи и солодовый виски, — шепчу я. — Это ты.
Еще один вдох. Я открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом, мягким, твердым и уверенным одновременно.
— Горький шоколад.
Я делаю еще один вдох, и он снова целует меня. Когда он отстраняется, я все еще чувствую его вкус на своем языке.
— Мята.
— Осталось еще две, — подбадривает он.
Мое дыхание уже успокоилось, и я чувствую себя лучше, но мне нравится, что он делает это со мной. Поэтому я продолжаю. Мы окружены звуками шумного Бостона. Машины, люди и обычный городской шум. Но единственное, что резонирует, когда я прижимаюсь лицом к его груди, - это он.
— Сердцебиение.
Ронан берет наши соединенные руки и проводит ими по моему животу, и заканчивает за меня:
— Наш ребенок.
ГЛАВА 46
Ронан
За всю свою жизнь я, кажется, был у врача всего один раз. Когда я был еще маленьким мальчиком, мать Кроу заставила меня сходить к врачу.
Мне не нравятся такие места. Они напоминают мне темницу в подвале в «Слейнте». Ту, где я разбираюсь с клиентами.
Эта мысль приходит ко мне только тогда, когда я замечаю стол, на который Сашу хотят положить. Я хватаю ее за руку, чтобы остановить, но потом вспоминаю, как она была не в духе на парковке. Ей не нужно, чтобы мои тревоги добавлялись к ее.
Когда она вопросительно смотрит на меня, я помогаю ей забраться на стол, хотя все внутри меня кричит, чтобы я этого не делал. Затем я встаю рядом с ней, так что, если лаборантка попытается что-нибудь выкинуть, ей придется иметь дело со мной.
Медсестра обсуждает с Сашей некоторые вопросы, ответы на которые я слушаю с предельным вниманием. Я чувствую, что должен знать все это. Или что, может быть, мне стоило расспросить ее обо всем самому. Я мысленно делаю себе заметку расспросить ее позже.
Они проверяют целую кучу вещей, о которых я никогда раньше не думал беспокоиться. Теперь я задаюсь вопросом, достаточно ли хорошо она питается. Или таскает ли она тяжести, когда меня нет рядом. Я знаю, что она принимает ванны. Она может поскользнуться, если меня не будет рядом. Или получит ожог в процессе готовки еды. Я как раз обдумываю вопрос с круглосуточной охраной, когда входит лаборантка.
Она велит Саше лечь на спину и намазывает живот какой-то липкой массой. Он уже округлился, и мне трудно отвести взгляд, когда я его вижу. Мне нравится осознавать, что внутри нее мой ребенок. Что я тот, кто сделал это. Не могу себе представить, чтобы это когда-нибудь понравилось кому-то еще.
Но я хочу посмотреть на создание, сотворенное мной и Сашей. Я нетерпеливо смотрю на экран, когда Саша берет меня за руку. В ее глазах снова паника, и я понятия не имею, как ее утешить. Но я стараюсь, как и обещал.
Я наклоняюсь и целую ее в щеку - ей, похоже это нравится. Теперь я часто так делаю. Лаборантка лишь улыбается на наши нежности, но мне все равно. Потому что Саша - моя. И я буду делать с ней все, что захочу.
Из динамиков доносится шум, и мы оба возвращаемся к экрану, когда датчи УЗИ-аппарата скользит по Сашиному животу.
Я вижу его. Я вижу своего ребенка. Это просто крошечное нечеткое пятно на экране, на которое указывает лаборантка. Но он есть. А еще есть сердцебиение. Сильное, как я и предполагал.
Лаборантка и Саша начинают говорить одновременно.
— Ш-ш-ш... — говорю я им.
Саша моргает и смеется.
— Ты только что шикнул на меня?
Я прочищаю горло, а мои щеки горят, когда я понимаю, что сделал.
— Я просто хотел еще немного послушать.
— Можете слушать сколько угодно, — говорит лаборантка.
Что я и делаю. Я слушаю и впитываю каждый звук в себя. Запоминаю каждую деталь на экране. Когда я, наконец, отвожу взгляд, Саша улыбается мне. Она больше не нервничает, и я рад.
— Хорошо, — говорю я лаборантке.
Она указывает на несколько вещей на фотографии и проверяет все. Она говорит, что пока не может сказать, мальчик это или девочка, но это не имеет значения. Саша вбила себе в голову, что не хочет этого знать, и я согласился, что это нормально.