— Ты знаешь, Фитц. — Он почесывает свою щетину. — Я не думаю, что это правда.
— Я никогда этого не узнаю.
— Ты же знаешь, что у тебя дома есть собака, — говорит он. — И эта собака издает звуки, не так ли?
Я на мгновение задумываюсь над его словами, а потом киваю.
— Ну да.
— И эти звуки тебя не беспокоят.
— Это не одно и то же.
Кроу снова некоторое время молчит.
— А как же ребенок Майкла? Кэти. Помнишь, как он тогда оставил ее с тобой в клубе?
Я помню. Но я никогда не задумывался об этом раньше.
— Она была совсем крошкой.
— Да, — отвечает Кроу. — А младенцы плачут. И кричат иногда. Но ты все равно держал ее. Мне кажется, ты даже успокоил ее, если я правильно помню.
Я смотрю на стену перед собой. Я знаю, что он пытается заставить меня почувствовать себя лучше. Вот что делает Кроу. Но я просто продолжаю думать, как я облажался с Сашей. Что она может забеременеть, а я не могу быть тем мужчиной, который ей нужен.
Я могу убивать ради нее. Сражаться ради нее. Сделать для нее все, что угодно. Все что угодно для нее, кроме этого. Я не могу быть отцом. Я не знаю, каким образом. Точно так же, как я не знаю, как быть обычным парнем, или мужем, или даже вести нормальный разговор.
— Знаешь что, Фитц, — говорит Кроу. — Я тебе раньше не рассказывал. Но у меня в голове есть эта картина, и я хочу, чтобы все было именно так.
— Как так? — интересуюсь я у него.
— Я собираюсь жениться на Мак, — гордо говорит он мне. — А она будет моей женой.
Я пристально смотрю на него, и он ухмыляется.
— Я знаю, что в глубине души она тебе нравится. Я знаю, что это так. Хотя ты можешь отлично делать вид, что это не так. В любом случае, вернемся к картинке, которая у меня в голове. Я хочу иметь с ней семью. Детей. И часть этой картины касается тебя, Фитц.
— Кажется, я не совсем понимаю, — говорю я ему.
Он смотрит на меня, и при этом у него такое серьезное выражение лица. Он не очень часто это делает, но я знаю, когда он так делает, это значит, что то, что он собирается сказать, очень важно.
— Ты мне как брат, — говорит он. — И я хочу, чтобы мои дети знали и любили тебя так же, как я. Так же, как это делает Мак. Я хочу, чтобы мои дети знали своего дядю Ронана. И я не сомневаюсь, что ты защитишь их так же, как защищаешь меня. Так же, как ты делаешь это со всей своей семьей здесь, в синдикате. Я прав?
— Да, — киваю я. — Хорошо.
— Ты ответил, не думая, Фитц, — говорит он. — И именно поэтому я знаю, что тебе будет комфортно с детьми. Так что, что бы ни связывало тебя по рукам и ногам, просто отпусти это.
Он встает, и я провожаю его до двери. Но прежде чем уйти, он останавливается и снова смотрит на меня.
— Ты знаешь, Фитц. Иногда люди думают, что они не могут измениться. Но я помню тот день, когда встретил тебя много лет назад. И если бы кто-нибудь попытался сказать мне, что ты не изменился, я думаю, ты бы точно знал, что я скажу по этому поводу.
ГЛАВА 17
Саша
Это случилось сегодня утром.
Она ушла во сне где-то посреди ночи, когда в доме было темно и тихо. Эми была здесь и ушла, как и весь медицинский персонал. Я смотрела, как они уносят ее, и теперь только я и Эмили сидим на диване, и между нами висит гнетущая тишина.
На самом деле до меня еще не дошло. Я думаю, что готовилась к этому так долго, что даже не уверена, как должна себя чувствовать. Сейчас я ничего не чувствую. Просто... ничего.
— И что теперь? — Голос Эм, наконец, разрывает тишину, где-то поздно вечером.
Мы не ели целый день. И не сдвинулись с места. И даже не говорили. Но теперь она хочет поговорить. Я знала, что так будет. Она хочет вернуться к своей жизни в Калифорнии и притвориться, что ничего этого не было. Вот как Эм справляется с такими вещами. Моя задача - отпустить ее и сделать вид, что она мне не нужна. Потому что именно так поступают старшие сестры. Я всегда заботилась о ней. Защищала ее. Жертвовала ради нее всем.
Иногда я задаюсь вопросом, знает ли она, скольким я пожертвовала ради нее. Чтобы она жила той жизнью, которой хочет. Так, что она может наслаждаться молодостью и всеми прелестями переживаний студенческой жизни, которых не довелось испытать мне. Когда я вижу ее прямо сейчас, смотрящую на меня так, словно она не хочет быть здесь, я задаюсь вопросом, знает ли она вообще. Есть ли ей вообще до всего этого дело.
— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я ее, хотя знаю, что она пытается сделать.
С тех пор как она приехала сюда, она постоянно рвется в драку. Потому что борьба облегчает уход. Легче наброситься на кого-то, когда тебе больно. Она набрасывается на меня с тех пор, как Блейн появился в моей жизни. И каждый синяк, каждый разговор все больше и больше отдалял нас друг от друга.