— Нет, Жорж. Однажды, в детстве, я украл игрушку у одного богатого ребенка и чуть не сошел с ума, в ожидании расплаты. Я почти стал психом на почве этого.
— По-моему, ты им стал.
— Не обижайся, Жорж, это твои мечты, не мои.
— Ладно, и ты не обижайся, если я был резок. Пойдем, жахнем кофе с Лялей.
— Кофе? Помнишь, твой папа передавал настойку на облепихе.
— У нее ужасный лекарственный запах, Антош. Моя мать натирает ей ноги перед сном.
— У меня нет ног, и мне кажется, я слегка занемог.
— Ладно, идем. Подстегнешь свое воображение. Теперь твоя очередь показать нам свою мечту.
Мы вошли на кухню одновременно с забурлившей на плите гейзерной кофеваркой. Ляля, с выражением отстраненности на лице, разлила кофе в две кружки. Я вынул из холодильника бутылку с ярко-желтой жидкостью и плеснул змею в его кружку с огромной ручкой.
— Ну, друзья, — я поднял свою емкость, — я понял, что некоторые наши мечты подобны старым вещам, которые лежат годами в чулане, но рука не поднимается их выбросить, потому что когда-то они представляли для нас особенную ценность. Не стоит их вынимать на свет божий, обсмеют. Дело даже не в том, откуда они взялись, подсмотрены или прочитаны, дело в том, что это часть нас, сформировавшая нашу личность.
— Полностью поддерживаю. — Змей широко разинул рот и влил в себя облепиховую настойку.
— Не самая лучшая часть моей личности. — Кошка отхлебнула кофе. — Слишком оторванная от жизни, киношная.
— Да и из меня галактический авантюрист никогда бы не получился. Я слишком тупой для этого и ленивый.
— Ты просто хороший и благодарный читатель, который принял образ героя и натянул его на себя. — Мудро произнес змей. — Наверное, эти мечты из категории тех, которым лучше оставаться мечтами. Как только показали их другим, очарование пропало.
— Ты хочешь сказать, что мы не увидим твой вариант? — Поинтересовалась Ляля.
— А вы хотите? — Змей незаметно, кончиком хвоста придвинул ко мне свою пустую кружку.
— Кажется, Антош, уже реализует свою мечту и ему для этого не надо мотаться по воображаемым мирам. — Поиздевался я над желанием пресмыкающегося друга выпить отцовской настойки.
— А вам, что мало двух неудачных примеров? Вот простая и понятная мечта, которую легко воплотить. — Он замер, ожидая, когда я налью спиртного в его кружку. — Очень легко воплотить. — Повторил он настойчивее.
Мы с Лялей рассмеялись. Змей нас сделал. В плане выворачивая изнаночной стороны души, он всегда был скрытее нас с кошкой.
— Если хотите, я могу просто выбрать мир, который будет интересен нам троим. — Предложил он, после того, как я снова наполнил его кружку.
— В зоопарк? — Не удержался я.
— А мы сейчас где? — Антош сделал оборот головой вокруг оси. — Транзабар — самый большой зоопарк во всех мирах. Наверняка нами любуются какие-то зрители.
Змей поднес кружку к носу и вдохнул запах напитка.
— Природы сила кроется в нем. — Опрокинул его в рот одним движением.
— Я догадался, ты хочешь отправить нас в одну далекую-далекую галактику? — Я заметил, что змей нарочно поставил слова в определенном порядке, чтобы походить на маленького зеленого джедая, фильмы о котором он пересмотрел, когда мы были у меня дома в моем мире.
— Отнюдь. — Ответил он слегка неуверенным голосом. — Готовы?
— Что-то мне боязно, Жорж. — Ляля прижалась ко мне, чтобы змей скрутил нас своим телом. — Странные книги, которые любит Антош, помноженные на пьяную фантазию.
— Ничего, друзьям надо доверять, в каком бы состоянии они не находились. — Я прижал кошку к себе за талию.
— Мое состояние можно назвать прояснением разума. — Высокопарно произнес змей.
— Этого я и опасаюсь. — Ляля ухватила меня за руку.
Змей крепко сжал нас и через мгновение мы оказались… в нигде. Так это с виду показалось. Ни ночь, ни день, ни дна, ни покрышки. Мы либо парили, либо падали, либо вообще не двигались.
— Занимательно. — Произнес я. — Ты воображал ничто или ничего не воображал?
— Знаете, что это за мир? — Интригующе спросил змей.
— Без понятия. — Без интереса ответила кошка. — Пустота.
— Это протомир, пространство не тронутое мыслью. Теперь здесь мы и наша мысль может его оживить. — Змей посмотрел перед собой, и прямо из пустоты перед нами появилось дерево.