— Это что, наркотический бред? — Спросил я у нее.
— Я просто хотела создать мир, в котором нет такого понятия, как расстояние. То есть он искажается, но с определенным алгоритмом, чтобы можно было заранее знать, куда попадешь. Хоть к соседям, хоть на другую планету за один шаг. Малое повторяется в большом, большое в малом, а время имеет значение только для неподвижных предметов. И еще, каждый процесс обращается в свою противоположность.
Мы со змеем впали в легкий ступор, пытаясь понять, сколько в словах Ляли умных мыслей, и сколько желания поиздеваться над нами.
— Ляля, после этого мое отношение к тебе не будет прежним. — Заявил ошарашенный змей. — Я чертов гуманитарий с бездарным воображением.
— А я вообще застрял на уровне детского сада. Надо же, Дед Мороза представил. — Мне стало так смешно над самим собой.
Я не смог бы воспроизвести на словах, всё, что сказала Ляля, не говоря уже о том, чтобы воспроизвести в воображении.
— Ничего такого сверхъестественного. Иногда, перед сном я думаю о том, как устроен мир, чтобы понять, как в нем работают переходы. — Кошка скромно потупила взор.
— А я перед сном думаю, что мне с утра съесть яичницу или омлет. — Признался я. — Ляля, а если бы ты представила меня, я бы тоже выглядел, как существо с полотнища авангардиста?
— Без понятия, Жорж, ты не такой загадочный, чтобы о тебе думать перед сном. — Это была поддевка.
Ляля заигрывающе шлепнула меня под зад. Я бросился к ней, но куда там, она отскочила с грацией кошки в сторону, а я, как неуклюжая макака проскочил мимо.
— Ну, всё, друзья, вижу эксперимент подошел к концу, пора возвращаться, а то загадите своими сокровенными мыслями нетронутый холст.
Змею до сих пор не нравились наши заигрывания, хотя дальше них отношения никогда не продолжались. Да и не могли они продолжаться. Мы были слишком разными, чтобы даже предполагать это. Ляля позволила мне поймать ее за руку. Я притянул ее к себе, а змей тут же объял нас и вернул в родной дом на Транзабаре.
— Уф, завтра пойдем в городскую управу, проситься на работу. — Заявил Антош. — А то разбалуемся от безделья.
Глава 2
Виктор «Вий»
Если бы у каждого человека, как у всякой солидной фирмы имелся бы свой девиз, то мой звучал бы так: «если мужчина немного красивее обезьяны, то ему этого достаточно». Я, к примеру, был красивее гориллы, но пострашнее бабуина. Мне всегда казалось, что дело в яркости, броскости, которой у меня не было.
Моя маман была рада увидеть своего новорожденного сынулю, которого ей принесли через три часа после появления на свет, милого карапуза аристократической внешности, хорошо угадываемую даже под послеродовой отечностью. Оказалось, что это был не я. Врачи что-то напутали и тогда ей принесли ее настоящего сына, то есть меня. Моя дорогая родительница подняла настоящий скандал и попросила сделать генетическую экспертизу, потому что я был слишком некрасив, даже с учетом этой самой отечности.
Генетическая экспертиза подтвердила наше родство. С того момента, когда моя память начала оставлять в голове воспоминания, я регулярно слышал от маменьки этот мотивационный слоган про то, что мужчине достаточно быть красивее обезьяны.
Природа наделила меня странным угловатым черепом, на гранях которого всегда топорщились непослушные волосы. Маленькими глазками, делающими меня схожим с какой-нибудь крысой, задумывающей недоброе. Мама называла их «смородинками». Лопоухими ушами, завывающими в ветер как морские раковины. Большим носом, на который тоже имелся свой слоган-пословица: «Семерым рос, одному достался». Неправильным прикусом и двумя слишком крупными верхними резцами цвета слоновой кости. Моя улыбка, во время которой я пытался скрыть их, выглядела, как паралич верхней губы.
Ко мне насмерть приклеилась кличка, образованная от моего имени Виктор — Вий. Когда ко мне обращались одноклассники, в окружении тех, кто меня не знал, ни у кого ни разу не возникло желания переспросить причину обидной клички. У меня было такое ощущение, что Гоголь, в творческом порыве, вышел за вдохновением в астрал и встретил меня.
Меня даже забраковали на военной комиссии. Врачи не нашли у меня никаких отклонений в здоровье, однако врач, ставящий последнее заключение, долго сомневался, какой вердикт поставить. В итоге, он сделал заключение «не годен». На мой возмущенный вопрос «почему» он ответил:
— Армия делает из мальчика мужчину, а из тебя… на тебя ни одна каска не налезет. Квадратных касок в армии нет. Я понимаю, что армия, это не конкурс красоты, но у нее все же должно быть какое-то лицо. Ну, ты понимаешь. Только враг может выглядеть так, как ты.