Санд поблагодарила его: «Я прочитала вашу превосходную статью о Фейе, оканчивающуюся чересчур блестящим отзывом обо мне. Я уже слишком старый орел, чтобы набрасываться на молодые таланты и расправляться быстро с ними…» В период официального клерикализма эта позиция дала Жорж Санд в глазах молодежи положение великой оппозиционерки. Она стала значительной личностью и знаменем. Когда Одеон объявил о пьесе-инсценировке «Маркиз де Вильмер» и разнесся слух об интригах против Санд, студенты и рабочие приготовились поддержать ее. Она была очень спокойна: волновался один Мансо. На самом деле никаких интриг не было. Император и императрица присутствовали на премьере и аплодировали с показным усердием людей, на душе у которых неспокойно.
Записная книжка Жорж Санд, 29 февраля 1864 года: Премьера «Вильмера». Ужасная погода. Идет дождь. Париж — река грязи. Мы едем с Майаром в карете покупать цветы, перчатки у Жувена. Визит к принцу… Остаток дня я принимаю студентов, которые приходят группами по четыре человека с визитными карточками просить билеты! С десяти часов утра они стоят в очереди у театра, на площади Одеон, кричат, поют… Император и императрица; принцесса Матильда; принц и принцесса Клотильда — я вхожу к ним в ложу… Успех неслыханный, безумный, пение, крики «ура», вызовы актеров. Это почти мятеж, потому что 600 студентов, которые не попали в театр, пошли петь гимны у дверей католического клуба и дома иезуитов! Их разгоняют, сажают под арест. Я выхожу из театра, иду между шеренгами людей, кричащими: «Да здравствует Жорж Санд! Да здравствует Ла Кэнтини!» Меня провожают до кафе Вольтера и кричат еще там; мы спасаемся. В фойе больше двухсот человек пришло меня приветствовать, среди прочих Дежазе, Ульбах, Камиль Дусе, Александр, Монтиньи, Лезюер… и т. д. и т. д.
«Маркиз де Вильмер», почтенная мелодрама, использовала свою популярность. Касса резко поднялась: 4300 франков, 4500 франков, 5000, 5310, тогда как обычный сбор Одеона был не больше 1500 франков. «Нужно видеть, — писала Санд, — персонал Одеона вокруг меня… Я для них — кумир».
Среди друзей, стоявших на ступеньках Одеона по сторонам Санд во время этой овации, был Гюстав Флобер, который «плакал как женщина». Нераскаявшийся романтик и кающийся реалист, он всегда восхищался талантом Жорж. Он встречал ее иногда за обедом у Маньи, где бывали Ренан, Сент-Бёв, Теофиль Готье, братья Гонкур. Она садилась рядом с ним, робко смотрела на всех и шептала на ухо Флоберу: «Я не стесняюсь здесь только вас одного!» Между тем братья Гонкур любовались «красивой, очаровательной головкой», в которой со дня на день все больше обнаруживался тип мулатки, и «чудесной тонкостью маленьких рук, прятавшихся в кружевах манжет».
Записная книжка Жорж Санд, 12 февраля 1866 года: Обед у Маньи с моими юными приятелями. Они меня приняли как нельзя лучше. Кроме великого ученого Бертело, они все блестящие люди… Готье, как всегда, ослепителен и склонен к парадоксам; Сен-Виктор очарователен и благовоспитан; пылкий Флобер мне симпатичнее других. Почему? Я еще не знаю. Гонкуры слишком самоуверенны, особенно младший… Удивительно красноречив и остроумнее кого бы то ни было — это дядя Бёв, как его называют… Платят по 10 франков с человека; обед посредственный. Много курят; говорят, кричат изо всех сил, и каждый уходит когда ему заблагорассудится… Я позабыла о Луи Буйе, который напоминает Флобера; он держится скромно… Я встретила госпожу Бори. У себя я застала портниху, потом пришли Камиль и Люсьен Арман. Я приглашена на обед к Сент-Бёву…
9 апреля 1866 года: Обед у Маньи, со мной молодые приятели: Тэн, Ренан, Сент-Бёв, Готье, Сен-Виктор, Шарль-Эдмон, Гонкуры… и Бертело, который не произносит ни слова. И он и я — оба молчим. Сын Гаварни, красивый мальчик, и еще один — того я не знаю. Бурная, блестящая беседа, в которую беспрерывно вторгается Готье со своими парадоксами. Тэн рассудителен, слишком рассудителен. Все это гораздо ниже веселья и детского обаяния актеров.
Как-то вечером, на обеде у Маньи (14 сентября 1863 года), когда Санд была в Берри, собеседники попросили возвратившегося из Ноана Теофиля Готье описать свое пребывание там:
— Там весело?
— Как в монастыре моравских братьев. Я приехал вечером. Это далеко от железной дороги. Чемодан был брошен в кусты. Вошел через какую-то ферму, полную собак, они меня напугали!.. Меня пригласили к обеду; кормят неплохо, хотя слишком много дичи и цыплят. Это не в моем вкусе… Там были: художник Маршаль, госпожа Каламатта, Александр Дюма-сын…