И ещё кое-что: все заявки должны выполняться на 100%. А если цель просто не появляется в игре несколько дней? Или сбежала подальше из этого дурдома? Или она передвигается под прикрытием кучи народа? Истинное положение не имеет значение. Главное — содержимое отчётов. Заявка всё равно будет выполнена, только в редакторе изображений. Ну и придётся убить первого попавшегося игрока. Потому что счётчик убийств должен совпадать с заявками.
Нейтральный игрок, далёкий от этих войн, попадает под молотки и вступает в ряды кланоборцев, чтобы отомстить обидчикам. Вот так вся схема, которая в теории должна бороться с кланоборцами, на практике, наоборот, становится главной причиной усиления Б.К.Б.
Но это половина беды. Помимо честных охотников, была и другая категория — блатные. Да, были и игроки, переведённые сюда из клана за какие-то провинности, которые честно работали вместе с нами. Но большинство блатных пришли сюда не зарабатывать деньги, а наоборот, платить за возможность бесконтрольно убивать.
Да, вы всё правильно поняли. Я работал на конвейер смерти, который ежедневно убивал игроков. Причём, в лучшем случае, половина ликвидированных имела какое-то отношение к кланоборцам. Остальные же были убиты ради отчётности или ради удовольствия.
Ради чего же всё это? Ради возможности занять место повыше в клановой иерархии. Игроки, причастные к верхам, считают, что почти половина средств, заработанных кланом, тратится на схему. Из них большая часть оседает в карманах Эльбруса и его подсосов, а на остальное организуется истребление всех, кто попался под руку, которое по отчётам идёт как война с кланоборцами.
Но, думаю, всё гораздо глубже. Как известно, в Помате очень мало нейтральных игроков выше пятого уровня, потому что все высокоуровневые донжоны контролируются тремя кланами. Так вот, наше истребление всего живого — это не побочный эффект карьерных амбиций и выбивания ресурсов. Нет, это целенаправленная политика по вытеснению из провинции всех игроков, не относящихся к кланам. Меньше нейтральных игроков — меньше сочувствующих кланоборцам.
Оплата была неплохой, 30-60 серебром за одно убийство в зависимости от уровня цели. Всё налутанное остаётся у охотников. Плюс, качественная нарезка кланоборцев оплачивается отдельно. Безликие цифры быстро надоедают, а вот свежее видео очень радует заказчика. Только вот деньги приходят с задержкой в пару дней, якобы из-за проверки. На самом деле, причина в другом. Система неплохо продумана. Не раз у меня тянулась рука нажать кнопку выхода. И каждый раз я останавливался из-за того, что просто не хотелось уходить без честно заработанных золотых.
Планы выполняются, серебро течёт рекой, но длится этот праздник жизни очень недолго. Вы всё глубже погружаетесь в трясину. Через несколько дней организация-прокладка уже трещит под тяжестью отрицательной репутации, сотрудники-налётчики уже примелькались, потенциальные жертвы начинают кооперироваться между собой. Городская стража уже не пытается тебя остановить, а убивает без разговоров. Конвейер смерти становится слишком токсичным. В один прекрасный день сначала ты видишь уведомление о том, что блатные персонажи переехали в союзный клан, а через пару секунд, пока ты не успел ничего понять, организация самораспускается. Вся отрицательная репутация равномерно распределяется между бывшими членами организации. Аккурат за день до роспуска в прокладку вступило несколько непонятных блатных, которые устроили антирелигиозную нарезку. И сразу же свалили. Сдаётся мне, что за такую возможность эти игроки неплохо заплатили, возможно даже реальными деньгами.
Расплатились же за это те, кто вовремя не сбежал, вроде вашего покорного слуги. Поэтому сейчас я замаливаю грехи только ради того, чтобы получить доступ к своему счёту в храме.
Тем временем, непонятные ноунеймы уже создали очередную прокладку. Теперь она называется «Убойный цех». Машина готова всосать и пережевать очередную партию охотников.
Я не пытаюсь вызвать сочувствие к себе, нет. Этот текст — предостережение. Не ходи в это гиблое место, игрок. Лучше помоги тем, кто пытается уничтожить эту гидру.
Глава XXVIII. Decipimur specie recti/Мы обольщаемся видимостью хорошего