— Он здесь ничего не замечает, — зло усмехнулась Зинаида.
— Я зайду к нему, хоть поздороваюсь, — нерешительно произнесла Антонина Ивановна и выжидающе посмотрела на хозяйку.
— Сходите, — повела та плечом.
В спальне горел торшер. Павел, стоя спиной к двери, смотрел газету. Гостья тихонько кашлянула. Павел оглянулся, и в его глазах мелькнуло недоумение.
— Вы помните меня? Я Антонина Ивановна, вот в гости к вам приехала.
— Здравствуйте, — отчетливо произнес Павел. Он посмотрел на женщину так недружелюбно, что она не могла вымолвить ни слова. Он заговорил сам:
— Мы давно не виделись. Вас, конечно, интересует, чего мы добились за эти годы?
— Я… — начала Антонина Ивановна. Павел резко перебил ее:
— Зинаида, наверное, уже похвасталась вам, что у нас будет развод.
— Но нужно все-таки прийти к какому-нибудь разумному решению, — осторожно произнесла женщина.
— Это самое разумное. Мы и так потеряли стала говорить Люба. — Но зла она на то ни на кого не держит. Чего об этом теперь речь вести? Я вот о другом хочу спросить. Степанида, как думаешь, ты больше прожила, придет Победа?
Степанида сразу отозвалась каким-то торжественным голосом:
— Поганые на землю нашу навалились. В крови наша матушка-Русь, да погибели ее не дождутся. Велика Россия, могуча.
— А мне вот что жалко, — вдруг живо сказала Люба, — поездить не удалось, морс бы посмотреть. Мама много о нем рассказывала, пришлось ей там побывать, а мне вот нет.
— Ну, море и я не видала, — вставила задумчиво Степанида.
— На самолете еще хотелось бы полетать… Деревню-то свою люблю. Жить, наверное, без нес не смогла бы. А все ж обидно, что никуда не выезжала. А сколько городов есть, больших, красивых!
— Я тоже далеко, не выезжала, — сказала Александра.
— Ничего, — подавила вздох Люба. — Я в нашем селе все любила. И лес, особенно летом. Зайдешь в чащу, столько разных запахов, и каждый будто сам по себе, другой не глушит.
— А я с молодости лес осенью любила. Грибы собирать, — подхватила Степанида. — Найдешь подберезовичек, так ему, сердешному, радуешься, будто удаче нежданной.
— Бабоньки, я вот что подумала, — подала голос Александра. — Мало мы хорошей, мирной жизни радовались. В работе, в заботах крутились. Некогда и пожить было.
Зинаида присела па одеяло, отшвырнув тюбик с кремом на тумбочку.
— И вы согласитесь па это? недоверчиво спросила она.
— Соглашусь, — Антонина Ивановна села на кровати и, искоса поглядывая на хозяйку, стала спокойно завязывать бант на рубашке.
Зинаида молчала, сжимая в кулаке краешек одеяла. С замирающим сердцем Антонина Ивановна ждала, что она скажет. Старая женщина не думала о том, как сложится ее жизнь дальше. Она верила — все будет нормально. Главное — поможет людям.
— Антонина Ивановна, вы моя спасительница, — наконец вымолвила Зинаида дрожащим голосом. — Только не подумайте плохо. У меня и в мыслях ничего не было, а то еще…
— Перестань, милая, — перебила Антонина Ивановна и растерла своей рукой излишек крема на виске у Зинаиды.
— Я уже не знала, па что решиться… Нам будет хорошо втроем. Мы же родственники, своя кровь.
— А ты знаешь, как делают обмен?
— Точно не знаю, завтра схожу к юристу, — ответила Зинаида деловито и, пожелав «спокойной ночи», пошла спать.
Антонина Ивановна быстро заснула. Утром, когда она встала, в квартире была только Зинаида, которая что-то гладила на кухне.
— Разоспалась я у вас! — торопливо одеваясь, крикнула Антонина Ивановна.
— Сон — здоровье, — весело ответила Зинаида. — Сейчас будем завтракать.
Рисовая каша, рассыпчатая, хорошо промасленная, показалась Антонине Ивановне очень вкусной. Зинаида тоже ела с аппетитом.
— Я рассказала мужу о нашей задумке с квартирами.
— А он как? — нетерпеливо спросила Антонина Ивановна.
— Что-то промычал. Но я его уговорю.
— А вдруг он будет против?
— Не будет. Куда ему деваться?
— Нужно бы по-хорошему.
— Все сделаем как надо. Сам понимает, что так жить больше нельзя. А мы предлагаем ему отдельную квартиру, пусть в другом городе, но он там жил. Снова устроится, привыкнет.
…Зинаида поехала провожать родственницу па вокзал. По дороге оживленно обсуждали детали переезда.
В поезде, прощаясь, Зинаида, держа маленькую руку Антонины Ивановны и мягко поглаживая ее, стала горячо благодарить:
— Как много вы хотите для меня сделать! Я в таком трудном положении.
— Не надо, Зиночка, благодарить. Мне самой будет с вами лучше. Я ведь совсем одна, — растроганно отвечала Антонина Ивановна.