Гул толпы накаляется, звук воды уже не различие в этих бесчисленных голоса. Речь непонятна, хоть они и говорят в голос, но никто ничего не слышит, занятый очищением себя. Ваш голос теряется во множестве других таких же. Затем раздаётся удар молотка, который ударил по столу – это старший служащий в оранжевой мантии. Голоса мгновенно смолкают. Люди начинают обниматься. Сейчас они близки, как нигде в другом месте или другое время. Вода уносит их грехи, она проникает через отверстия в полу в наше водохранилище, где очистится, и её снова можно будет использовать.
Некоторые не уходят сразу. Они сидят, сложив руки в замок и шепчут свои желания. У БОГА нельзя просить то, чего можешь добиться сам, постаравшись. Но, я знаю, что многие все равно просят. Я замечаю, что моя мать ушла сразу после конца службы, хотя обычно оставалась ещё немного. Она носит сейчас фиолетовые одежды в знак того, что близкий родственник или друг прикоснулся к идеалу. Но разве ей от этого знания легче?
От запаха лаванды мне хочется спать, но я уверен, что как только зайду в комнату, все желание спать пропадёт. Так и происходит, поэтому я подхожу к панели, выбираю нужную функцию.
Из стены напротив появляются две стеклянные стеночки, сверху опускается небольшая металлическая пластина, а снизу выплывает стеклянная плита с отверстиями. Я снимаю одежду, становлюсь на плиту, и стенки вокруг замыкаются, затемнившись. Сразу льётся обычная вода, потом с очищающим средством, затем вода с лавандовым маслом. Чёртова лаванда! Я забыл сменить режим, и теперь даже я сам пропахну ей. Я хлопаю и поток воды иссякает, меня высушивают, я надеваю свою ночную одежду. Облачение жреца я вешаю в шкаф, где она освежится и обработается.
Я ложусь в кровать, предварительно включив режим чтения. Передо мной всплывают буквы, я долго читаю, пока глаза не начинают слипаться, потому что я не желаю снова страдать от своих вопросов. Я хлопаю – и все меркнет.
7 день моего конца
Мы отправили смотрительницу в её путь, в идеальный мир. Надеюсь, там она прекратит ворчать. Мы облачили её в чёрные деяния, наконец, она это заслужила, ведь при жизни она дослужилась только жёлтой мантии, экзамен для которой она сдавала два раза. Она пришла к служению в сто тридцать лет, ей было сто пятьдесят семь лет, когда она умерла. Её погубил скорее северный характер, нежели состояние здоровья.
Тело в чёрной одежде мы погрузили в катафалк и повезли за город. Мы выгрузили её и деревце. Сразу мы закопали её тело, а потом на том месте высадили дерево. Полили очищенный водой, конечно, помолились. И я с удовольствием распрощался с этим делом. Последнее время мне трудно проводить похороны, которых хоть и мало, но двух, трех человек мы хороним каждый день. Вчера же была только бывшая смотрительница. И все же мне трудно, ведь 5 дней дней назад я похоронил отца.
Я ожидал новую смотрительницу, как будто она сможет спасти меня от тоски.
Новая смотрительница себя ждать не заставила и прибыла точно в срок. И я немного ошибся – она была в жёлтой мантии.
Густые светлые волосы, локоны выбиваются во все стороны, большие зелёные глаза, и бледная – вот и все, что я заметил в этой женщине.
Она появилась в центральных дверях рано утром и встала прямо за моей спиной, что было очень уж невежливо, поэтому я специально растянул молитву, чтобы она ждала. Хотя, может, для столицы это нормально. Наконец, я встаю и поворачиваюсь. Она кланяется мне совсем чуть-чуть, но улыбается во все зубы – она уже меня раздражает. Как с ней, такой несерьёзной, можно иметь дело?
– Я покажу вам все и расскажу о ваших обязанностях.
Она снова кланяется вместо слов. Я веду её по залу для службы и молитв, затем мы поднимаемся наверх, чтобы пройтись по небольшому балкончику. Я рассказываю ей историю этой церкви…
– А вам самому нескучно? – впервые услышал её голос.
– Что?
– То есть, кому нужна эта скучная история?
– Тогда пойдёмте в боковые крылья.
Мы спускаемся снова вниз, я пропускаю её в дверь к левому крылу.
– В левом крыле ничего интересного нет.
– А как же старый архив. Там ведь есть даже бумажные книги.
– Их даже много. Но они очень старые и хрупкие. Ими нельзя пользоваться, а вся содержащаяся в них информация переведена в электронный вид.
- Не уж-то совсем ничего интересного? – искренне удивляется она, и я немного оттаиваю от её неподдельного любопытства.