Селизета. Я знаю, что я некрасива…
Мелеандр. Ты этого не будешь говорить, когда она будет с нами. В ее присутствии нет возможности произносить неискренние или бесполезные слова. Она гасит все то, в чем нет правды…
Селизета. Она гасит все то, в чем нет правды…
Мелеандр. Селизета?
Селизета. Мелеандр?
Мелеандр. Прошло вот уже около четырех лет, кажется, как мы живем вместе…
Селизета. В конце лета исполнится четыре года.
Мелеандр. Вот уже четыре года, как ты со мной, всегда прекрасная, любящая и ласковая, с доброй улыбкой глубокого счастья на устах… В эти четыре года ты не очень часто плакала, не правда ли, не считая тех редких случаев, когда улетала одна из твоих любимых птиц, или тебя слегка журила бабушка, или увядали твои любимые цветы. Но птицы возвращались, бабушка успокаивалась, а цветы забывались, и ты снова входила в залу, громко смеясь, и двери хлопали, окна раскрывались, вещи падали, в то время как ты вскакивала ко мне на колени и целовала меня, как девочка, только что вернувшаяся из школы. Кажется, можно сказать, что мы были счастливы; а между тем я спрашиваю себя иногда, были ли мы достаточно близки друг к другу во все эти годы. У меня ли не хватало терпения следовать за тобой или ты порывалась бежать слишком быстро — не знаю. Но часто, когда я пробовал говорить с тобою, как говорю сейчас, ты, казалось, отвечала мне с другого конца света, куда пряталась по непонятным мне причинам… Или, в самом деле, наша душа боится любви слишком значительной и более обыкновенного правдивой? Сколько раз мы сами страшились подойти к тому, что могло быть прекрасным и что сблизило бы нас теснее поцелуев… Не знаю, почему я сегодня это так ясно вижу — быть может, благодаря более живому воспоминанию об Аглавене, или ее письму, или приезду, который уже высвободил нечто в нашей душе… Мы, кажется, любили друг друга всеми силами человеческой любви. Но, когда она будет здесь, мы полюбим еще сильнее, полюбим совсем иначе — глубже; ты увидишь… И вот почему я так рад ее приезду… Один я не мог… У меня нет ее могущества, хотя я гляжу на все ее глазами. Она — из тех существ, которые умеют соединить души у их источника; в ее присутствии не чувствуешь больше преграды между собой и правдой…
Селизета. Люби ее, если любишь. Я уйду.
Мелеандр. Селизета…
Селизета. Я знаю, что не понимаю…
Мелеандр. Ты понимаешь, Селизета. Я знаю, что ты понимаешь, хотя не показываешь этого; поэтому я и говорю с тобой о самом значительном. Ты обладаешь душой более глубокой, чем та, которую ты показываешь мне, — эту вторую душу ты почему-то скрываешь от меня, когда я ищу тебя… Не плачь, Селизета, я не упрекаю тебя…
Селизета. Я не плачу. Почему бы мне плакать?
Мелеандр. А между тем я вижу, как дрожат твои губы.
Селизета. Я думаю совсем о другом. Правда ли, что она была очень несчастна?
Мелеандр. Она была очень несчастна по вине твоего брата…
Селизета. Может быть, она заслужила…
Мелеандр. Не знаю, может ли женщина заслужить несчастье…
Селизета. Что ей сделал мой брат?
Мелеандр. Она просила не говорить тебе об этом.
Селизета. Вы переписывались?
Мелеандр. Да, мы изредка переписывались.
Селизета. Ты мне об этом не говорил.
Мелеандр. Я показывал тебе несколько раз ее письма, когда они приходили, но ты не обнаруживала желания читать их…
Селизета. Я не помню…
Мелеандр. Но это помню я…
Селизета. Где ты видел ее в последний раз?
Мелеандр. Я видел ее всего один раз, я уже говорил тебе, — в парке, прилегающем к замку твоего брата… Под большими деревьями…
Селизета. Вечером?
Мелеандр. Да, вечером.
Селизета. Что она сказала тебе?
Мелеандр. Мы почти ничего не сказали друг другу. Но нам было ясно, что наши две жизни стремятся к одной цели…
Селизета. Вы поцеловали друг друга?
Мелеандр. Когда?
Селизета. В тот вечер…
Мелеандр. Да, расставаясь…
Селизета. О!
Мелеандр. Я думаю, что она недолго проживет с нами.