Голо. Смотри! Смотри!
Инольд. Я закричу, папочка! Спустите меня.
Голо. Пойдем посмотрим, что случилось.
Уходят.
Действие четвертое
Сцена I
Коридор в замке.
Входят навстречу друг другу Пелеас и Мелисанда.
Пелеас. Куда ты идешь? Мне необходимо переговорить с тобой вечером. Увижу ли я тебя?
Мелисанда. Да.
Пелеас. Я только что из комнаты моего отца. Ему лучше. Доктор сказал нам, что он спасен… И все-таки сегодня утром у меня было предчувствие, что этот день кончится печально. С некоторых пор я слышу близость несчастья… Но теперь произошел внезапный кризис; его выздоровление — это вопрос времени. В его комнате открыли все окна. Он разговаривает; у него довольный вид. Он еще не говорит, как все, но мысли его уже не исходят из другого мира… Он узнал меня. Он взял меня за руку с тем странным выражением, которое появилось у него с тех пор, как он болен, и сказал: «Ты ли это, Пелеас? Что это, я никогда прежде этого не замечал: у тебя значительное и приветливое лицо, как у тех, кому осталось недолго жить… Уезжай, уезжай…» Как это странно! Я послушаюсь его совета… Моя мать слушала его и плакала от счастья… Ты не заметила? Весь дом сразу ожил. Слышно, как дышат, разговаривают, ходят… Слышишь, за дверью кто-то говорит. Скорей, скорей отвечай, где я тебя увижу.
Мелисанда. Где хочешь.
Пелеас. В парке, близ фонтана слепых. Хочешь? Придешь?
Мелисанда. Да.
Пелеас. Это будет последний вечер; я уеду, как сказал мой отец. Ты меня больше не увидишь…
Мелисанда. Не говори этого, Пелеас… Я буду тебя всегда видеть, я всегда буду глядеть на тебя…
Пелеас. Напрасно будешь глядеть… Я уеду так далеко, что ты не сможешь видеть меня… Я постараюсь уехать очень далеко… Я полон радости, и в то же время как будто вся тяжесть неба и земли придавила мое тело.
Мелисанда. Что случилось, Пелеас? Я перестала понимать, что ты говоришь…
Пелеас. Уйди, уйди, расстанемся. Я слышу голоса за дверью… Это чужие, которые приехали в замок сегодня утром… Они выходят сюда… Уйдем, это чужие…
Уходят в разные стороны.
Сцена II
Комната в замке.
Аркель и Мелисанда.
Аркель. Теперь, когда отец Пелеаса спасен и когда старая служанка смерти, болезнь, покинула замок, немного радости и солнца проникнут наконец в этот дом… Давно пора! Ведь с самого твоего появления здесь проводили жизнь, говоря шепотом вокруг запертой комнаты. Право, мне было тебя жаль, Мелисанда… Ты пришла сюда радостная, как дитя в ожидании праздника, и я видел, как в ту минуту, когда ты вступила на крыльцо, ты изменилась в лице и, по всей вероятности, в душе; так меняются, не сознавая этого, когда в полдень вступают в слишком темный и холодный грот… Часто я не мог тебя понять. Я следил за тобой: ты казалась беспечной, но ты сохраняла на лице странное удивленное выражение, как тот, кто при солнце, в прекрасном саду, ждет каждую минуту большого несчастья. Я не могу тебе объяснить… Но мне было грустно видеть тебя такой, потому что ты еще слишком молода и прекрасна для того, чтобы жить день и ночь под дыханием смерти… Но теперь все изменится. В мои годы — и, быть может, это и есть самый зрелый плод моей жизни, — в мои годы я приобрел какую-то веру в несомненность событий; я всегда видел, что молодые и прекрасные существа рождают вокруг себя события такие же молодые и прекрасные и счастливые, как они сами… Ты и откроешь теперь двери новым событиям, которые я предвижу… Иди сюда; почему ты стоишь, не отвечая и не подымая глаз? Я только раз поцеловал тебя в день твоего приезда; а между тем старцам необходимо касаться иногда губами лба молодой женщины или щеки ребенка, для того чтобы верить еще в свежесть жизни и прогнать на мгновение угрозу смерти. Ты не боишься моих старых губ? Как я тебя жалел в эти месяцы…
Мелисанда. Я не была несчастна, дедушка…
Аркель. Быть может, ты из тех, которые несчастны, сами того не зная… Дай на мгновение посмотреть на тебя совсем близко… На пороге смерти так нуждаешься в красоте…
Входит Голо.
Голо. Пелеас уезжает сегодня вечером.
Аркель. У тебя на лбу кровь. Что ты делал?
Голо. Ничего, ничего… Я проходил через терновую изгородь.