Абламор. Еще мы не дошли до конца, дорога слишком длинна, и голая истина скрывается между скал… Выйдет ли она наружу?.. Я вижу уже в твоих глазах, как она подает знаки, и свежее дыхание ее обвевает мое лицо… Алладина! Алладина!.. (Внезапно отпускает ее,) Я слышал, как застонали, подобно маленьким детям, твои кости… Тебе не больно?.. Не стой на коленях передо мной… Я сам опущусь на колени… (Опускается на колени.) Я презренный… Пожалей… Я не только за себя молю… У меня только одна несчастная дочь. Все другие умерли… У меня было семь дочерей… Они были прекрасны, счастливы, и я их больше не увижу… Последняя оставшаяся также была близка к смерти… Она не любила жизни… Но однажды произошла встреча, на которую она уже не надеялась, и я видел, что у нее прошло желание умереть… Я прошу не о невозможном… (Алладина плачет и ничего не говорит.)
Сцена IV
Комната Астолены.
Астолена и Паломид.
Паломид. Астолена, несколько месяцев тому назад, когда я вас случайно встретил, мне показалось, что я нашел наконец то, чего искал многие годы… До вас я не знал, чем может быть всегда готовая проявиться доброта, совершенная простота женской души. Я был глубоко потрясен, и мне показалось, что я впервые встретил человеческое существо. Казалось, что я жил до той поры в запертой комнате, которую вы открыли, и я вдруг узнал, чем может быть душа другого человека и чем могла бы стать моя собственная… После того я узнал вас больше. Я сам следил за вашими поступками, и другие также научили меня понимать, какая вы. Бывали вечера, когда я вас безмолвно покидал и уходил в какой-нибудь угол дворца, чтобы там плакать от восхищения, только потому, что вы подняли глаза, сделали бессознательное движение или улыбнулись без видимой причины, но именно в ту минуту, когда все души вокруг вас просили этого и жаждали поддержки. Вам одной известны эти минуты, потому что вы как бы душа всех нас; и я думаю, что те, кто вам не близок, не знают, что такое истинная жизнь. Я пришел сегодня сказать вам все это, так как чувствую, что мне не быть тем, чем я желал бы быть… Подошел случай, или, быть может, я подошел к нему сам; ибо никогда не известно, сами ли мы делаем движение, или случайность пошла к нам навстречу. Подошел случай, открывший мне глаза в ту минуту, когда мы уже были близки к тому, чтобы сделать друг друга несчастными. Я узнал, что есть нечто более непостижимое, чем красота самой прекрасной души или самого прекрасного лица, нечто более могущественное, — ибо я должен повиноваться… Не знаю, поняли ли вы меня. Если поняли, сжальтесь надо мной… Я говорил себе все, что только возможно… Мне хорошо известно, что я теряю, ибо рядом с вашей ее душа — душа ребенка, бедного и бессильного ребенка, а между тем я не могу противиться…
Астолена. Не плачьте… Я тоже знаю, что нельзя поступать так, как хочешь… и я знала, что вы придете ко мне… Есть законы более могущественные, чем законы нашей души, о которых мы всегда говорим… (Внезапно целует его.) Но я еще сильнее люблю тебя теперь, мой бедный Паломид…
Паломид. И я люблю тебя… больше, чем ту, которую люблю… Ты плачешь, как и я?..
Астолена. Это слезы ничтожные… пусть они тебя не печалят… Я плачу, потому что я женщина; но говорят, что наши слезы не мучительны… Видишь, я их могу уже утереть… Я отлично знала, что меня ждет… Я ждала пробуждения… Оно пришло, и я дышу наконец с меньшей тревогой, ибо уже счастье ушло… Вот… Теперь надо все ясно обсудить ради тебя и ради нее… Боюсь, что у отца уже родились подозрения. (Они уходят.)
Действие третье
Сцена I
Комната в замке.
Видны Абламор и Астолена, которая стоит у полуоткрытой двери в глубине залы.
Астолена. Отец, я пришла, потому что голос, противиться которому я более не в силах, мне приказал прийти. Я рассказала вам, что было с моей душой, когда я встретила Паломида. Он не был похож на других. Теперь я пришла просить вашей помощи… ибо я не знаю, что ему сказать… я поняла, что не могу любить… Он остался таким же, одна я изменилась, или раньше не понимала себя… И так как я не в силах любить того, кого выбрала из всех, любовью, какою мечтала любить, то, очевидно, мое сердце закрыто для этого чувства… Теперь я это понимаю… Я больше не стану призывать любовь; и вы увидите, что я буду жить подле вас без всякой печали и тревоги. Я чувствую, что буду счастлива…
Абламор. Подойди поближе, Астолена. Ты прежде не так говорила с твоим отцом. Ты стоишь на пороге еле открытой двери, словно готовясь бежать, и сжимаешь в руке ключ, как будто хочешь навеки закрыть тайну своего сердца. Ты знаешь, что я ничего не понял из того, что ты мне сейчас сказала, и что слова ничего не значат, когда души далеки одна от другой. Подойди ближе и не говори ничего. (Астолена медленно приближается.) Бывают мгновения, когда души соприкасаются и вдруг все знают без слов. Подойди… Они еще не соприкасаются, и их лучи еще слабо озаряют нас!.. (Астолена останавливается.) Ты не решаешься? Ты знаешь предел, дальше которого не можешь идти? Так я пойду тебе навстречу. (Он медленно приближается к Астолене, затем останавливается и пристально на нее смотрит.) Вижу тебя, Астолена…