Алладина. Где мы?
Паломид. Мы в одном из гротов, которых я никогда не видал… Тебе не кажется, что свет усиливается? Когда я только открыл глаза, я не мог ничего различить; теперь же все понемногу вырисовывается передо мной. Мне часто говорили об удивительных гротах, над которыми построен замок Абламора. Сюда еще никто не спускался; ключи от них у короля. Я знал, что самые глубокие из них заливает море. И нас, должно быть, освещает блеск моря… Они думали похоронить нас во мраке. Они спускались сюда с факелами и фонарями и находили только тьму; к нам же льется свет, потому что они лишили нас всего… Свет все усиливается… Я уверен, что это заря пронизывает океан и что сквозь его зеленые волны она нам посылает чистейшие лучи своей детской души.
Алладина. Сколько времени мы здесь?
Паломид. Не имею понятия… До того, как я услышал тебя, я не делал никаких попыток…
Алладина. Я не знаю, как это случилось… Я спала в той комнате, в которой ты меня нашел; когда же я проснулась, то оказалось, что на глазах у меня повязка, а обе руки привязаны к поясу.
Паломид. И я спал. Я ничего не слышал, и повязка оказалась на моих глазах, прежде чем я мог их открыть. Я боролся в потемках, но они оказались сильнее… Я проходил, должно быть, под глубокими сводами, ибо чувствовал, как на плечи ложился холод; и я так долго спускался, что не мог уже счесть ступени… Тебе никто ничего не говорил?
Алладина. Нет, никто не говорил со мной; я слышала, как кто-то по дороге плакал; потом я лишилась чувств…
Паломид (целуя ее). Алладина!
Алладина. Как торжественно ты меня целуешь…
Паломид. Не закрывай глаза, когда я тебя целую… Я хочу видеть поцелуй, трепещущий в твоем сердце, и припасть к живительному роднику твоей души… таких поцелуев уже не будет никогда…
Алладина. Вечно, вечно!
Паломид. Нет, нет; над сердцем смерти не обмениваются поцелуями дважды… Как ты прекрасна!.. Только сегодня в первый раз вижу тебя так близко… Как это странно: часто думаешь, что мы видим друг друга, потому что проходим один мимо другого на расстоянии двух шагов: но все меняется в то мгновение, когда соприкасаются уста… Не сопротивляйся… Я простираю руки, чтобы восхищаться тобой, как будто ты мне больше не принадлежишь; а потом я сближаю их до тех пор, пока не встречаю твои поцелуи; тогда я испытываю вечное блаженство… Как будто этот волшебный свет сотворен для нас… (Целует ее еще.) А, что ты делаешь! Осторожно, мы на самом гребне скалы; она возвышается над водой, освещающей нас. Не отступай назад… Хорошо, что ты остановилась… Не оборачивайся слишком резко… Свет может тебя ослепить, как это случилось со мной.
Алладина (оборачивается и смотрит на окружающую голубую воду). О!..
Паломид. Как будто небо опустилось на эти воды.
Алладина. Вода полна неподвижными цветами…
Паломид. Она полна неподвижными и странными цветами… Видела ли ты самый большой цветок, который распустился в тени других? Он живет какой-то особой размеренной жизнью… А вода… Вода ли это? Она кажется прекраснее, чище, голубее, чем все воды земли…
Алладина. Я не решаюсь смотреть на нее…
Паломид. Посмотри на все, что вокруг нас освещено ею… Свет не дерзает более колебаться, и мы обмениваемся поцелуями в преддверии неба… Видишь, камни сводов, опьяненные жизнью, как будто улыбаются нам; тысячи тысяч пылающих голубых роз поднимаются вдоль колонн…
Алладина. О!.. Я слышала!..
Паломид. Что?
Алладина. Кто-то ударяет по скале…
Паломид. Нет, нет, это золотые двери нового рая раскрываются в наших душах и поют, вращаясь на своих петлях!..
Алладина. Слушай… опять, опять!..
Паломид (внезапно изменившимся голосом). Да, это там… Это в глубине самых голубых сводов…
Алладина. Они идут, чтобы нас…
Паломид. Я слышу удары железа о скалу… Они замуровали дверь и не могут ее открыть… То скрежещет по камню заостренное железо… Душа его открыла ему, что мы счастливы…
Молчание, потом с вершины свода срывается камень, луч дневного света вторгается в подземелье.
Алладина. О!
Паломид. Это уже другой свет… (Неподвижные и полные страха, они смотрят, как медленно один за другим отделяются и падают камни среди невыносимого света, который, проникая неудержимыми волнами, мало-помалу открывает перед ними печальное подземелье, казавшееся им чудесным: волшебное озеро становится тусклым и мрачным, цветные каменья погасают вокруг них, и пылающие розы принимают вид пятен и разлагающихся обломков, чем они в действительности и были. Наконец целая часть скалы с треском обрушивается в грот. Вливается ослепительный свет солнца. Снаружи слышны призывы и песни. Алладина и Паломид отступают).