Когда нам показывали кадры, как журавлят учат летать, я...
Глотала слезы.
Инстинкт птенца заставляет его следовать за родителем. Но необычные «родители» не умели летать, в то время как их «детям» необходимо было научиться использовать крылья. Люди в белых халатах – эти неспособные подняться в воздух динозавры – махали руками, удаляясь от воспитанников.
Сначала шли.
Потом бежали.
Это было недостаточно быстро.
Тогда додумались использовать машины. Воспитатель добегал до поджидавшего его транспорта, запрыгивал в кузов и уезжал от журавлёнка, который спешил следом на длинных тонких ногах, выбиваясь из сил. Пока инстинкт не расправлял его крылья, позволяя впервые оторваться от земли.
Взлететь.
На самом деле в процессе разведения птиц много рутины и прозаичной,нудной работы. В нем больше разочарований, чем успехов, раздражения и отчаяния, чем радости от достижений. Многие старания ни к чему не приводят, а подросшие птицы плохо приспосабливаются к жизни в природе.
Но я не вслушивалась в эту часть рассказа и как игристое вино пила энтузиазм увлеченных мечтой людей, впитывая только романтизм их повествования.
Наверное, это отразилось на моем лице, поскольку Слава подошел тогда ко мне, пока все остальные слушатели окружили гостей, засыпая вопросами и желая получше рассмотреть фотографии.
– Не думал, что ты любишь птиц.
– Не люблю. Но мне понравился этот проект.
– Да? – улыбнулся Слава.
Вспомнив тот разговор по дороге к Центральной усадьбе заповедника, я начала подозревать, что Слава решил заманить меня к себе. Он запомнил, под каким сильным впечатлением я находилась от рассказа о разведении краснокнижного журавля…
Может, решил – время пришло, и надеялся услышать из моих уст согласие?
Глава 2. Сокол и журавль
Жизнь в заповедниках и на биостанциях сурова и не слишком разнообразна. Она не для тех, кто ценит шумные компании, кому нравятся гирлянды огней ночного города, пестрые витрины магазинов и суета транспорта и пешеходных потоков. Это не значит, что там не живут веселые люди, но праздников и развлечений у них намного меньше.
Подобные станции представляют собой иное измерение, в котором вместо радио – шум ветра, пение птиц и звуки, производимые множеством беспозвоночных. Экраны кинотеатра находятся повсюду, куда ни кинь взгляд. Библиотекой служит природа – в ней есть повести дубовых лесов, романтические истории березовых рощ, сборники стихов разнотравных лугов и полян. Есть философские трактаты густых ельников и болот.
Но подобное измерение подойдет не каждому. Люда вон сбежала в биофизики после первой же полевой практики.
Я выросла в безликой высотке, похожей на сотни таких же бетонных зданий, и люблю город, но могу спокойно обходиться без него. Мне не скучно в заповедных лесах и на крошечных биостанциях. Свое одиночество я ношу с собой, и оно не зависит от количества людей рядом.
Все-таки Слава Соколов симпатичный.
К такому выводу я пришла, разглядывая улыбчивого молодого мужчину. Он нашел меня в здании администрации заповедника, где я сидела рядом со своим чемоданом в небольшом музее, в ожидании распределения на место жительства.
– Пойдем, пойдем. – Славка светился искренней радостью, и она преобразила его. Или те самые пару лет, что мы не виделись, подчеркнули в нем более привлекательные черты, сделав иные менее заметными. Например, его уши – по-прежнему немного торчали в стороны, но перестали притягивать к себе внимание. Впрочем, они и раньше мне не мешали. В невысокой фигуре Соколова чувствовалась упругая сила, заработанная во время полевых работ, она не увеличила его плеч, но была очевидной.
– Оставляй свой чемодан под присмотром звериных чучел. Они достаточно страшны, чтобы отпугивать воров. Которых к тому же здесь не бывает. Кроме сорок.
Соколов был прав насчет чучел: глядя на слегка деформированных бобра, зайца-русака и зубра, я уже ловила себя на мысли, что таксидермист в заповеднике был не слишком умелым.
Слава провел меня по поселку, показав дорогу, ведущую в журавлиный питомник, пообещал отвезти туда уже завтрашним днем. И мы оказались в доме Соколова. Отдельном, добротном, неожиданно уютном для одинокого мужчины. Понадобилось совсем немного времени и пара фраз Славы, чтобы понять, почему у меня создалось такое впечатление.
«Светлые однотонные стены. Как ты любишь.»
«Старый комод. Помнишь, похожий был на университетской биостанции?»
«Чашки со смешными рожицами, как у тебя на кухне...»
Конечно! Этот дом готовился к моему приезду и ждал, как и его хозяин.