Марьяша, круглая, похожая на самоварную бабу, ходившая не касаясь земли, опять оказалась права. Мой журавль, никогда не знавший женщины, чувствовал меня, угадывая и различая мои желания. Любовь наполняла каждое его неумелое движение. И превращала каждую неумелую ласку в искусную. Так что очень быстро его прикосновения становились смелее и увереннее. Я встречала рассвет вздохами никогда не испытанного ранее наслаждения и слышала глубокий голос у себя над ухом:
– Кира, Кира, Кира, – не птичий крик, но хриплый мужской шепот.
Я летела над землей на огромных крыльях любви моего журавля, и было мне тепло в прохладном предрассветном небе.
– Не будешь больше таким упрямым? Обещаешь?
Мы стояли у дверей сторожки, не решаясь выйти на улицу.
– Буду.
– Спрячешь свою улыбку?
– Нет.
Я вцепилась в Яшу так, что побелели костяшки пальцев, словно в день нашего знакомства, когда я хваталась за стул.
– Тогда все может повториться!
– Не волнуйся, я понял свою ошибку и буду осторожнее, – целовал он меня, едва касаясь горячими губами рта, кончика носа, прикрытых от избытка чувств век. – Помнишь, цуру и камэ – журавль и черепаха – слились вместе. – Яша то шутил, заставляя меня нервничать, напоминая безрассудного парня, младше на восемь лет, то я видела перед собой мужчину, в глазах которого пряталась мудрость не одной, а многих жизней. – Соединившись, они превратились в пожелание долголетия: Цурукамэ.
– Дождешься меня? – в который раз спрашивал мой журавль у кромки леса, прощаясь, еще раз целуя, отпустив, снова хватал за руки и привлекал к себе для новой ласки.
Зачем спрашивал? Будто сам не знал?
– Дождешься?
Я не спешила с ответом, чтобы продлить затянувшееся расставание, – и так до самого момента, когда послышался шум грузовика, – за мной ехал Ваня, чтобы отвести в город и к станции.
– Дождусь, – прошептала я. – Теперь я знаю, что ты обязательно вернешься.
Ночью на кухне у прохладного окна ожили мои воспоминания. Закружили в танце, заставляя ронять слезы, до боли сжав плечи в попытке согреться… и наконец, улыбнуться. Принесли с собой горечь долгой разлуки и радость встречи. Наполнили счастьем. Я купалась в нем, благодаря судьбу, богов, небеса, что позволили мне встретить в своей жизни журавля.
Который неслышно подошел ко мне сзади.
Тонкие чувствительные пальцы хирурга пробежали по моему раздувшемуся животу, словно сыграли нежную сонату, и ребенок внутри проснулся, толкаясь прямо в ладони своего отца: «Слышу, слышу».
– Наш сын сможет летать?
– Не знаю. – Яша поцеловал меня в висок и обнял, прижимая спиной к своей груди.
– Я верю, что да.
Мы стояли у окна, встречая рассвет, и молча наблюдали, как просыпается город.
Я желала городу счастья.
От нашего дыхания запотело стекло.
Яша взял мою руку в свою и стал чертить на нем...
Когда первые солнечные лучи коснулись окна, они высветили яркими бликами: Цурукамэ.
УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ВСЕГО ВАМ САМОГО ДОБРОГО. ИНТЕРЕСНЫХ, ВОЛШЕБНЫХ ИСТОРИЙ В КНИГАХ
И В ЖИЗНИ!