С галерки донеслось:
– Хирургом. Я обязательно стану хорошим хирургом.
Глубокий, ровный, совсем не юношеский голос Яши и амбициозность заявления – поступить в Медицинский институт без протекции считалось почти невозможным – оборвали все разговоры, и в классе на несколько мгновений установилась тишина. Все головы развернулись к последней парте. Ученики ненадолго забыли о Степе, и у того получилось обменяться с Журовым парой вполне различимых фраз.
Яша рассуждал о будущей профессии размеренно и убежденно, и как-то само собой поверилось: у него все получится, пусть он и не вел себя так, словно имел влиятельных родственников. Да и в одежде ничем среди других ребят не выделялся. Если только обувью. Вот обувь у Журова была дорогая. А больше ничем. Обычный же школьный костюм. Потрепанная сумка через плечо. Обгрызенные на концах шариковые ручки.
Незаметно в классе потек разговор об экзаменах – сначала выпускных, потом – вступительных. Лицо Степы приобрело нормальный цвет, потому что учителя хоть немного, но слышали. Жорка вдруг признался, что собирается в военное училище. Васин – на электро-технический факультет в Политех. Юлька – на географический в Универ.
Я тоже давно определилась с поступлением на биофак. Решение выросло из детской игры, кто знает больше названий животных на выбранную букву, и закрепилось благодаря увлеченной и очень красивой преподавательнице биологии, которую за глаза ласково звали в школе Танечкой. На ее уроках вели себя послушно даже хоккеисты и борцы из спортивных классов, очарованные если не увлекательным рассказом, то изящной фигуркой учительницы.
Когда в декабре Татьяна Ивановна организовала медицинский кружок, мы оказались в нем вместе с Журовым. Зная о его мечте стать хирургом, я не могла обвинить Яшу в том, что он снова преследует меня. Зато его очень волновал вопрос моей будущей специализации:
– Какое направление в биологии выберешь?
– Не знаю, я пока не решила.
– Тогда становись орнитологом.
– Вот уж нет.
– Почему?
– Неинтересно.
– Разве птицы могут быть неинтересными?
– Их слишком много. Около десяти тысячи видов, а еще подвиды, потом все учи…
– Насекомых в разы больше.
– А я не собираюсь изучать насекомых.
– Может, все-таки выберешь орнитологию? – приставал Журов, пока однажды я не рассердилась.
– Она мне совсем неинтересна.
Он вдруг заговорщически прищурился и сказал:
– Уверен, что со временем смогу вызвать в тебе любовь к птицам.
И даже попытался выполнить свое общение, выступив с докладом на классном часе.
Но сначала была моя очередь.
С момента появления Журова прошло неполных три месяца, а мне досталось за это время больше внимания, чем за все школьные годы. И пусть я по-прежнему часто сердилась, пусть до сих пор испытывала горький вкус обид, что-то неуловимо менялось внутри. Смешки, повторенные множество раз, и одинаковые шуточки меньше ранили. И похоже, сделали меня сильнее, если я вдруг вызвалась оказаться в центре внимания, когда Степа предложил нам самим выбрать интересные темы для классных часов.
Подняв руку, как первая желающая, я удивила, прежде всего, себя. Выходить к доске, отвечать перед всем классом – всегда было еще тем испытанием! А тут я вызвалась поделиться тем, что увлекало меня в тот год не меньше биологии, а именно – тайнами мироздания. Небольшая книга «Атлантиду ищите на шельфе», полная статей о загадочных явлениях от исчезнувших цивилизаций до чудовищ Лох-Несса и знаков Наски, была перечитана много раз. Я знала ее почти наизусть и поэтому не волновалась, вышагивая вдоль парт под удивленные возгласы одноклассников.
У доски страх привычно сковал ноги, я вцепилась руками за край школьного фартука. Страх слепил губы. Знакомые лица выглядели чужими. Взгляд метался по ним, пока не остановился на Журове, возвышавшемся за последней партой в среднем ряду. Помню, как увидела в его глазах одобрение. Тепло. И мне стало чуть-чуть уютнее стоять перед классом в одиночестве. Я вдруг подумала, что, кажется, начинаю привыкать к Яшиному вниманию. Это открытие настолько удивило меня, что я совсем забыла о волнении. Перестала дергать край фартука и заговорила об Атлантиде и Йети. Лохнесском чудовище и геолифах в далекой пустыне в Перу, заслужив больше живого интереса одноклассников, чем Степа, который позже принялся разбирать на составляющие все аргументы из книжки, не оставив ни следа от загадок и тайн. Но меня это совсем не расстроило, домой я возвращалась в приподнятом настроении, словно сдала экзамен на смелость.