Вэйха больше не мог ждать.
Толкнул калитку и поспешил на север, в мастеровую часть города. Мимо старых приземистых домов, мимо садов за покосившимися оградами. Вечерний свет прорывался сквозь заросли, алыми пятнами ложился на мостовую. Как кровь. Говорили, при последнем взрыве кого-то ранило. И пусть, только бы не Иджа, только бы она была жива.
Вэйха оглядывался по сторонам, искал ее за чужими заборами. Из распахнутых окон тянулись запахи рыбной похлебки и печеных клубней, доносились голоса и смех. Обычный вечер, и никому нет дела, что Иджа пропала. Как ее искать, где? Скоро ночь.
На Монастырской площади разгорались фонари. Кристаллы в круглых колбах мерцали, наливались сине-зеленым светом, воздух казался морской водой. Вэйха остановился – и увидел Иджу.
Ее вел под руку мастер-заклинатель Кафит, старший над цехом. Она не вырывалась, но шла странной, ломанной походкой. Лицо застыло, глаза смотрели в пустоту, – будто Иджа исчезла, осталась лишь оболочка.
– Ты куда ее тащишь?! – крикнул Вэйха и кинулся к ним.
Кафит взглянул почти без презрения, устало.
– К сестрам Кинии. Они позаботятся, у нас с ними уговор.
К сестрам Кинии? Зачем ей в монастырь, она никогда…
Вэйха взял ее за руку. Пальцы Иджи не сжались в ответ, лежали безвольно.
– Что случилось? – спросил он. Через силу, еле слышно.
– Надорвалась, – ответил Кафит. – Слишком выкладывалась, и снадобья ей нужно было все больше. Ты не думай… Я предупреждал ее, я всех предупреждаю, хотел отправить домой на пару дней. Да разве их убедишь?
Вэйха смотрел на Иджу. В колдовском свете фонарей ее губы стали мертвенными, бледная кожа отливала синевой. Ресницы вздрагивали, но глаза – с огромными, черными зрачками – казались незрячими.
– Ты давай, вот что, – продолжал Кафит. – Помоги мне отвести ее в монастырь. Сестры Кинии ей помогут, они знают, что делать. Это сейчас она тихая, а завтра начнет буянить, совсем ее скрутит без снадобья. Но даже чуть-чуть давать нельзя – сила ее убьет, сразу. А в монастыре ее запрут, проследят, посидит под замком пару недель.
– А потом? – спросил Вэйха. Он не мог обернуться к мастеру-заклинателю, не мог оторвать взгляда от Иджи.
– Как знать. Если не очнется, то останется в монастыре, о ней будут заботиться. Но некоторые приходят в себя, и даже колдовать снова могут.
Приходят в себя и спешат на мануфактуру. Исхудавшие, с темными кругами под глазами. Жадно пьют толченку перед началом смены и садятся за работу. И надрываются снова.
– Нет, – сказал Вэйха и обнял Иджу. Она не обняла его в ответ и не оттолкнула, замерла безучастно. – Я отведу ее домой.
– Уверен? – спросил Кафит. – Если умрет, вина на тебе.
Вэйха не ответил. Потянул Иджу за собой, и она пошла – ломанной, шаткой походкой.
– Болел? – спросил глава верфи. – Знаю я, как вы болеете…
Вэйха зажмурился на миг, вытер пот со лба.
До чего же жарко здесь, в конторе, ни ветерка из распахнутых окон. Неделю Вэйха провел в четырех стенах и не заметил, как наступило лето.
Глава верфи захлопнул амбарную книгу, взглянул из-под кустистых бровей. Как сидит целыми днями в пыльной духоте, среди стеллажей и ящиков? Даже дома сейчас лучше.
Иджа осталась там, совсем одна, в сумраке. Вдруг она... Нет, нельзя думать об этом.
– Хотя вид у тебя и сейчас не очень, – сказал глава верфи.
Неделя, всего неделя, но такая долгая. Когда первым утром Иджа заговорила, Вэйха обрадовался, решил – все будет хорошо. Но она не узнала его, не узнала свой дом, искала толченку, дралась и кричала, кидалась к дверям. А вечером ей стало совсем плохо. Она корчилась и хрипела от боли, а что мог сделать Вэйха? Только сидел рядом, проклинал себя, не давал Идже пораниться, заставлял ее пить воду. Сколько это длилось, день, два? Вечность. Потом Иджа затихла. И таким же тихим и пустым стал дом. Вэйха хотел побежать за помощью, хоть на мануфактуру, хоть к сестрам Кинии, – но не мог отойти, боялся! Вдруг это последний вдох Иджи, последний удар ее сердца?
Но она открыла глаза. Невидящие и тусклые. Больше не кричала и не говорила, почти не шевелилась по своей воле. Но подчинялась просьбам Вэйхи: умывалась, пила, ела, шла, куда он указывал. А если он молчал, Иджа сидела неподвижно, смотрела в пустоту. «Некоторые приходят в себя», – так ведь сказал Кафит? Некоторые.
Страшно было оставить ее даже ненадолго, но еда кончилась, и нужно было заглянуть на верфь, узнать, ждут ли там еще Вэйху или выгнали. И он решился. Закрыл все ставни, запер дверь, отправился в город.