— Что ж, — признал я, — это довод. Вы не типичный туристик.
А сам подумал: «Надеюсь, ты богатый туристик».
— Так в чем заключается риск и что это за игра?
— В самой игре никакого риска нет. Мы действуем наверняка. Однако играем против сирианского синдиката, который отнюдь не обрадуется, узнав, что мы играем наверняка.
— Одно неверное движение, — поддакнул он, — и просыпаешься оттого, что клешня вскрывает тебе череп, словно яйцо.
«Понятно, начитался бульварщины», — подумал я, а вслух произнес:
— Верно.
— И сколько мы можем выиграть? — не унимался толстяк.
— Выигрыш зависит от суммы, которую мы сможем собрать.
— Значит, наш выигрыш потенциально не ограничен.
Время я рассчитал безупречно — мы стояли на пересечении двойной тени «Сплендид-отеля». Я протянул ему ладонь.
— Жму вашу руку, партнер. Завтра до полудня я приду и расскажу все подробно.
Он вошел в отель. У меня впереди была долгая ночь для подготовки. Что ж, вечер прошел удачно. Бог помогает тем, кто заботится о себе сам.
Церковь Великого Игрока арендует зал в центре города. Длинные-Ляжки организовала окошки, мониторы и продажу билетов. Ее задача — принимать легальные телепередачи и обрабатывать их. Куча денег на столах взята из церковного фонда, а актеры — прихожане. Половина прибыли от аферы пойдет в закрома церкви, а остальное после вычета издержек получу я. Если мне повезет, — а я, черт побери, пяткой чувствовал, что мне повезет, — то я заработаю не меньше тысячи, а то и две с половиной. Я знал, что Эмбой в своей берлоге сейчас доводит до ума лохотрон.
С утра я позавтракал и принял душ и лишь потом направился к отелю. Набитый туристами автобус отправлялся на экскурсию к туземным развалинам. Те, кто жили на этой планете до нас, вымерли сотни тысяч лет назад, а развалины представляют собой унылое скопление базальтовых зданий без окон, с низкими потолками. Однажды побывав там, я пришел к выводу, что это были три самых скучных часа в моей жизни. К своему удивлению, я заметил в автобусе и Миллара. Он даже помахал мне, когда автобус тронулся. Крепкие же у него нервы. Он ведь знал, что я собирался к нему прийти. Я уселся в вестибюле и принялся ждать его возвращения — мне вовсе не хотелось, чтобы он потом отправился осматривать очередную достопримечательность. Земляне — даже богатые земляне — любопытны, как дети.
В вестибюле меня заметила рысь. Ненавижу животных с усовершенствованным интеллектом. И точно, рысь по-кошачьи неслышно приблизилась ко мне и спросила:
— Слыхали анекдот о трех священниках, которые играли в гольф?
Я понял, что мне предстоят еще три скучнейших часа.
Миллара я перехватил, когда он выходил из автобуса. Он зашел к себе в номер, и я сразу повел его в фальшивое казино.
— Вы бывали когда-нибудь в развалинах? — спросил толстяк.
— Как-то раз съездил. Ничего впечатляющего.
— Разве у вас не захватывает дух при мысли, что эти руины гораздо старше человечества?
— Нисколько. Камни на любой планете старше человечества. К тому же их возраст не кажется мне чем-то особенным.
— Все древние предметы очень таинственны. И дают своеобразную информацию. Можно многое узнать о человечестве, побывав возле останков пирамид.
— Что ж, если разбогатею, наверное, и у меня появится желание совершить такую экскурсию.
— Но вы можете разбогатеть после нашего мероприятия, верно? Куда вы меня ведете? — Миллар не умолкал.
— В сирианское казино. Вы там помалкивайте, делайте умеренные ставки, а главное — наблюдайте. Запомните, что вы просто богатый турист, жаждущий развлечений.
— Но я и есть богатый турист, и я не прочь развлечься.
В казино двигалось все живое и неживое — деньги и билеты так и порхали через прилавок.
За прилавком орудовала Длинные-Ляжки на пару со своим сыном Джоэлем. Двадцать игроков покупали билеты и наблюдали на экранах за гонками. Одновременно проходило не менее двух гонок.
Репортажи транслировались со второй планеты нашей системы, болотистого мирка под названием Ссслрдсст, контролируемого сирианцами. Гонки псевдодельфинов по рекам, где кишат хищники, были любимым развлечением сирианцев. Разумеется, эти большие крабы готовы делать ставки где угодно и на что угодно.
Миллар сделал несколько маленьких ставок. Проиграл.
Зато Стив Сяо выиграл крупную сумму. Платили восемь к одному. Все бросились его поздравлять и хлопать по спине.
Я кивнул на дверь, Миллар вышел следом за мной. Мы молча прошли несколько кварталов, потом он спросил:
— Так каков наш план?
Я понял, что он крепко сидит на крючке.
— Как вы, наверное, слышали, наши войска недавно захватили белатринское оборудование связи.
— Об этом все слышали.
— Так вот, один из солдат, участвовавший в этой операции, не так давно попал на Новый Марс. Его имя Джоко. Когда он сюда прилетел, то первое время вел себя как чокнутый — слышал разные голоса, видел всякую всячину. И мы поначалу избегали его. Знаете, как это бывает?
Толстяк кивнул.
— Он начал скупать всякий технический хлам: сгоревшее сирианское навигационное оборудование, лазеры для шахт и прочую дребедень. Все тут же бросились продавать сдвинутому бедняге завалявшиеся железяки. Признаюсь, я сам продал ему сломанный кухонный таймер. Но потом у меня взыграла совесть, и я спросил, что он мастерит, а он ответил: устройство для наблюдения за гонками. Я решил взглянуть. Я думал, мне придется прикидываться, будто я вижу что-то на экране сгоревшего монитора. Мы пришли к нему домой и стали смотреть гонки. Так вот, это была не прямая передача с соседней планеты с трехминутной задержкой, какую мы видели в казино. Это был репортаж о гонках за два часа до того, как они начались.
— Тахионный приемник, — сказал Миллар.
— Мы давно предполагали, что белатринский флот принимает сообщения из будущего, а наш приятель с поврежденными мозгами проник в их секрет. Я тут же помчался в казино и превратил три своих кредита в три сотни.
— Гм-м… если это было три недели назад, то почему вы сейчас не купаетесь в деньгах?
— Когда я вернулся к Джоко, в его тахионном приемнике сгорело несколько деталей. На их замену ушли все мои деньги, и все равно оказалось мало. Поэтому мне пришлось обратиться к Эмбою.
— Тому вчерашнему пьянице?
— Сейчас-то я понимаю, что это было не самое удачное решение. К тому же он, как и я сейчас, без гроша. Мы сидим на богатейшей золотой жиле в галактике, а у нас нет денег даже на лопату.
— А какую долю получит тот, кто даст вам лопату?
— Я обо всем договариваюсь, вы делаете ставку, выигрыш делим пополам.
— Пополам меня не устраивает. Предлагаю восемьдесят и двадцать.
— Послушайте, без меня вы на этой операции ничего не заработаете. Я не только предоставлю вам информацию, но и помогу получить местечко на ближайшем корабле, улетающем к Земле. Сами понимаете, ваше пребывание здесь, когда вы сорвете банк, может оказаться не очень полезным для здоровья.
— Семьдесят и тридцать.
— Шестьдесят и сорок.
— Договорились. А теперь я хочу взглянуть на это чудо техники.
— Завтра. Мне надо осторожно поговорить с Джоко. Война сильно покалечила беднягу, и мы не можем завалиться к нему без предупреждения. Большие гонки состоятся послезавтра. Вы сорвете куш, мы его поделим, и вы улетите домой очень богатым человеком.
— Очень богатым человеком, — повторил он.
Я вышел из отеля и, убедившись, что он за мной не следит, направился к Эмбою, который должен был подготовить лохотрон — эта, разумеется, самый обычный монитор, к которому присобачена куча подобранных на свалке электронных блоков, реле, индикаторов и всякой всячины — чем больше, тем лучше.
Когда я зашел в дом Эмбоя, консьержка вручила мне конверт.
— Он утром переехал. Это вам.
Я вскрыл конверт и прочитал:
Дорогой Корки!
У меня возникли очень скверные предчувствия насчет этой аферы. Увидимся на гонках.