— Понятно, — согласилась Мэри, подошла к столу и достала пакет в обертке. — Тейтеп, Ник — мой очень хороший друг. Обычно мы обмениваемся подарками в Рождество, но поскольку в этот день моего друга здесь не будет, я хочу отдать подарок прямо сейчас. Веселого Рождества, Ник. Немного рано, но все же…
— Вы спрятали свой дар в бумагу, — заметил Тейтеп. — Это тоже традиционно?
— Но не обязательно, — пояснил Ник. Косясь на Мэри и улыбаясь, он потряс пакетом около уха. — И особое удовольствие — попытаться угадать, что в бумаге. — Он потряс еще и вслушался. — Не-а, ни малейшего представления…
Он положил сверток на колени, а Тейтеп от удивления щелкнул хвостом.
— Но почему вы не откроете это?
— В моей семье принято разворачивать подарки только в день Рождества, пусть они лежат под елкой хоть три недели.
Тейтеп вскарабкался на табурет, что позволило ему рассматривать пакет под более удобным углом.
— Ну, нет! — воскликнула Мэри. — Ты это серьезно, Ник? Не собираешься открывать до Рождества?
Ник снова расхохотался.
— Да нет, это шутка. Тейтеп, в моей семье есть традиция ждать, но также есть традиция найти рациональное оправдание тому, чтобы открыть подарок, едва он попал в руки. Мэри хочет увидеть мою реакцию: я думаю, это достойная причина. — Его длинные пальцы нашли край бумаги и начали ее отгибать. — Кроме того, наши почтенные планеты не могут договориться о дате Рождества… На одной планете оно должно состояться сегодня, верно?
— Отличная рациональная причина, — сказала Мэри с улыбкой облегчения. — Верно!
— Верно, — повторил и Тейтеп, не сводя глаз с пакета. Он опасно подался вперед на своем насесте, чтобы видеть, как Ник снимает обертку.
— На эту мысль меня навел Чайковский, — сказала Мэри. — Хотя щелкунчик у Чайковского получился не особенно традиционным. А этот — как надо; посмотри поближе.
Ник поднял к лицу ярко раскрашенную фигурку усача, одетую в зеленый жилет и полосатое серебряное трико. Четыре металлических кольца брякнули на резном поясе, и Ник расхохотался во всю глотку. Мэри, едва скрывая улыбку, подала ему местный аналог грецкого ореха. Ник прервал смех ровно настолько, чтобы выговорить:
— 3-значит, это настоящий, честный, действующий щелкунчик?
— Ну конечно! В моей семье их делали многие годы. — Она показала жестом, как надо поступить. — Пусть поработает!
Ник всунул орех между торчащими вперед челюстями и после секундного колебания закрыл глаза и нажал. Орех с громким звуком треснул, а Ник снова захохотал.
— Поделитесь шуткой, — сказал Тейтеп.
— Охотно, — ответила Мэри. — Это отличный образец рождественского щелкунчика; такие фигурки вырезают похожими на начальников — особенно тех, которых никто не любит. Это способ обратить внимание на мошенничество, глупость, чванство. Годами щелкунчики насмехались над всеми, от принцев до полицейских… — Мэри махнула изящной рукой в сторону фигурки, которую сама и вырезала. — Ну, его-то вы наверняка узнали.
— Ух ты, — воскликнул Тейтеп, вытаращив глаза. — Кларенс Доггетт, верно?.. Вы опять близки к тому, что вам обреют голову.
— Если будет так, я раскрашу лысую голову в красное и зеленое — традиционные рождественские цвета — и подвешу к уху одно из стеклянных украшений Киллим.
Ник сунул еще один орех в пасть Кларенса. На этот раз орех треснул так, словно взорвался. Все еще смеясь, Ник вручил ядрышко Тейтепу, и тот съел орех, треща иглами — так празы смеются. Мэри была вдвойне рада, что Тейтеп в этом участвовал: теперь она доподлинно знала, какой подарок приготовить ему на Рождество.
Сочельник застал Мэри в растерянности — она чувствовала себя не вполне комфортно, но не могла понять, почему.
Виной тому было явно не рождественское дерево, выбранное с помощью Тейтепа. Растение имело превосходную форму рождественской елки, и хотя его листва была такого густо-красного цвета, что казалась черной, это не портило впечатления.
— На будущий год закажем Киллим несколько зеленых украшений, — сказала Мэри Тейтепу. — Для резкого контраста.
Мишура — серебряная нить, купленная у одного из местных прядильщиков — окутывала все дерево. Все семеро ребятишек (они прибыли на планету вместе с родителями-этнологами) продемонстрировали местным «правильный» способ подвески мишуры, так что больше ниток оказалось на детях и празах, чем на дереве.
Ник уж точно посмотрел бы на все это с удовольствием, подумала Мэри. Конечно, Эсперанца отснимет всю вечеринку, но это совсем не то, что самому почувствовать атмосферу праздника.
Киллим сама принесла стеклянные украшения. Она приготовила даже больше оговоренной дюжины. Сначала вручила подарок Мэри. Все шарики разные; каждый — настоящий водоворот ярких цветов. Присутствующие заохали и заахали, но главное было впереди. Киллим достала вторую коробку и сказала:
— Подарок для вашего дерева Пробуждения.
В коробке обнаружился целый зверинец крошечных блестящих зверюшек: «псевдокролики», морские звезды, прозрачнокрылки… Не доверяя своей ловкости в обращении с такими хрупкими произведениями искусства, Мэри поручила Джорджу их развесить.
Позже она отвела Киллим в сторонку и прочувствованно поблагодарила за подарки.
— Правда, я не уверена, что это правильно, но переведите ей, Тейтеп, что я с радостью заплатила бы за них. Теперь я вижу, что без этих игрушек Рождество не было бы праздником.
Тейтеп долго говорил что-то Киллим, которая все это время трещала иглами. Наконец сам Тейтеп затрещал и повернулся к Мэри.
— Три человека заказали Киллим таких зверушек, чтобы послать домой, — сказал он. — Три человека буквально за пять минут. Она говорит, считайте этот набор… рекламным.
Мэри развесила деревянные украшения, которые сама вырезала и раскрасила в яркие тона, затем отцепила пригоршню мишуры от воротника Тейтепа, нарезала ее, и они вдвоем повесили нити на дерево. Эта мишура едва не попала на Масимото, который развешивал нитки бус, купленные им на базаре, зато Мэри украсила Джульет, которая подвешивала цепочки бумажных журавликов — должно быть, складывала их добрый месяц. Джульет рассмеялась, сняла мишуру с волос и аккуратно нацепила ее на ветви.
Затем Келлеб принес звезду. Она была сделана из серебряной проволоки, филигранно, и сияла так, как и должна светиться рождественская звезда. Келлеб подсадил Джульет себе на плечи, она прикрепила звезду на верхушку дерева, и вся компания разразилась аплодисментами.
Мэри вздохнула и спросила себя — почему все это заставляет ее грустить. И тут заговорил Тейтеп:
— Если бы здесь был Ник, я думаю, он достал бы до верхушки без помощника.
— Вы правы, — отозвалась Мэри. — Как жаль, что его нет с нами. Он бы порадовался.
На секунду она позволила себе понять, что ей не хватает именно Ника Мински.
— На будущий год, — сказал Тейтеп.
— На будущий год, — повторила Мэри. Эта перспектива немного утешила ее.
Дерево сверкало во всей красе. Несколько секунд все стояли и восхищались им, затем поднялась суета — люди доставали разноцветные свертки. Мэри достала свои подарки и положила к подножию дерева вместе с остальными.
Еще один момент тишины, а затем Кларенс Доггетт — от лица всех людей — поднял бокал и объявил:
— Тост! Рождественский тост! За Мэри, за то, что она принесла Рождество сюда, за тридцать световых лет от старушки-Земли!
Мэри залилась краской, когда все протянули к ней бокалы.
— Веселого Рождества — и благослови Бог всех нас! — прочувствованно сказала Мэри.
— Молодец, Мэри, хорошо сказано, — отозвалась Эсперанца. — Открываем подарки сейчас или, — притворно жалобным тоном, — мы обязаны ждать до завтра?
Мэри взглянула на Тейтепа и спросила:
— Какой сегодня день?
Она достаточно хорошо знала местный календарь, чтобы предугадать ответ.
— Сегодня темемб-нап-чорр.
Она оглядела всех и улыбнулась.
— По счету планеты день сменяется после захода солнца — сейчас уже не сочельник, а день Рождества, целый час по крайней мере. Однако дайте детям первыми отыскать сюрпризы.