Памяти Николая Рубцова (Наш современник N1 2001)
Памяти Николая Рубцова
(1936—1971 гг.)
Сейчас бы Николаю Михайловичу Рубцову исполнилось шестьдесят пять лет... Ровно тридцать лет прошло с тех пор, как его нет с нами. Время стирает из памяти многие имена, трава забвенья мощно шумит над славными прежде юбилеями, сенсациями, событиями. Однако чистая слава Рубцова медленно, но неуклонно возрастает от года к году. Именно чистая: не подпертая никакими лауреатскими званиями, никакими постановлениями, никакой нобелевщиной или букеровщиной... Его слава стихийна и естественна, как сама народная жизнь.
Время от времени мы получаем письма, в которых новое поколение читателей неожиданно для себя открывает поэзию Рубцова, а старое с благодарностью вспоминает о ней. Иногда его земляки или однокашники по Литинституту присылают нам страницы воспоминаний о Николае Михайловиче. Нередкими бывают и стихи поэтов, ему посвященные, порой любительские, непрофессиональные, но всегда искренние, проникнутые добром и любовью.
Однако зло и зависть тоже не дремлют. То в одном, то в другом демократическом издании (а иногда и в патриотическом) нет-нет да и раздастся “скрежет зубовный” по поводу его поэзии, его судьбы, его друзей, его памятников, его родины, в конце концов, — и Вологодчины, и всей России.
В этом номере, посвященном двойному юбилею Рубцова, мы публикуем некоторые из этих материалов. Светлые — с благодарностью к авторам. А что касается “темных” — то пусть их творцы знают, что очернить истинно русского поэта им никогда не удастся. Во-первых, мы всегда заступимся за его честь, а во-вторых, потому, что его чистой славе, его подлинной поэзии, его страдальческой судьбе — никакая грязь уже не страшна.
* * *
ВЯЧЕСЛАВ БЕЛКОВ
Начало
В 1970 году, когда я служил в армии, получил письмо от брата, из Вологды. Между прочим он написал о том, что в городе был убит поэт Николай Рубцов. Имя это мне ничего не говорило тогда, но отчего-то я почувствовал по письму, что событие произошло не рядовое.
Видимо, брат потому сообщил мне о гибели поэта, что знал о моем нерав-нодушии к другому русскому лирику — Есенину. Но я не мог тогда и поду-мать, что буду когда-нибудь изучать творчество Рубцова, по крохам собирать факты его биографии, выпущу о нем три книжки. Неисповедимы пути наши...
“Вел себя дерзко...”
Приблизительно в марте 1958 года в Доме офицеров города Североморска состоялось открытое заседание флотского литературного объединения. Был там и Николай Рубцов. Видимо, обсуждались и его стихи. Много лет спустя бывшая учительница В. Е. Кузнецова нашла краткую запись в своей старой тетрадке: “...матрос Рубцов. Вел себя дерзко”. Она уже и забыла о встрече, на которой была со своими учениками. И матроса того забыла напрочь. Знает только сегодняшнего великого поэта Рубцова. А запись в тетрадке осталась.
Таких мало
Когда человек попадал в вытрезвитель, ему на работу посылали грозную бумагу, которая имела шипящее, но весьма нежное название — “Сообщение”.
Вот передо мною Сообщение номер 11230. В нем сказано, что “7 декабря 1967 года в медицинский вытрезвитель города Вологды... был доставлен член Вашего коллектива Рубцов Николай Михайлович — писатель, который доставлен из горотдела. Просим обсудить недостойное поведение гражданина Рубцова и о принятых мерах сообщить в медвытрезвитель города Вологды. Начальник такой-то”.
Интересно разглядывать эту бумагу. Тут и рисунок есть: один мужик в кепке стоит у завода с поднятой рукой, а второй — лежит на земле, с бутылкой обнимается. Есть и фотография клиента, то есть Рубцова в данном случае. Снимок любопытный — на нем грустный трезвый человек, бедно одетый, в армейской шапке, очень худой... Он никак не реагирует на фотографа.
Вверху на этом листке общая надпись — “Вывесить на видном месте”. Но самое замечательное в Сообщении — это, пожалуй, стихи. Их стоит процитировать. Относятся они, конечно, ко всем посетителям вытрезвителей:
Таких, как он, у нас единицы,
Но мимо них не вправе пройти,
Они нам мешают жить и трудиться,
Они — помеха на нашем пути.
Авторы этого Сообщения хотели слукавить, говоря, что пьяниц у нас единицы. Но применительно к поэту — получилась правда. Да, таких, как он, у нас мало.
“Мум”
Известное стихотворение Рубцова “Элегия” в одном из начальных вариантов называлось совсем по-другому — “Мум” (Марш уходящей молодости) и было несколько иным по содержанию и ритму. Вот его тогдашнее начало:
Стукнул по карману —
не звенит:
как воздух.
Стукнул по другому —
не слыхать.
Как в первом...
В коммунизм —
таинственный зенит, —
как в космос,
полетели мысли отдыхать,
как птички...
В новом варианте все короткие строки исчезли. Поэт обладал редкой способностью переделывать свои стихи, доводя их до совершенства.
Вологда
Николай Рубцов родился в соседней области, но жил и умер в нашем городе. Здесь он и похоронен. Вологда, несомненно, была для поэта важнейшим местом, если можно так выразиться. Кто-то вспомнит известные строки “Печальная Вологда дремлет...” или “За Вологду, землю родную...”. Но сейчас я хочу привести только одну цитату из письма Рубцова Глебу Горбовскому: “Вообще, в Вологде мне всегда бывает и хорошо, и ужасно грустно и тревожно. Хорошо оттого, что связан я с ней своим детством, грустно и тревожно, что и отец, и мать умерли у меня в Вологде. Так что Вологда — земля для меня священная, и на ней с особенной силой чувствую я себя и живым, и смертным”.
Поразительно, что в этом высказывании Рубцов использовал те самые слова, которыми он прекрасно выразил свою любовь к деревне, к России: “Чувствую самую жгучую, самую смертную связь...”
Пародия
18 мая 1961 года, бродя в Питере по набережной Мойки, Рубцов сочинил вместе с Эдуардом Шнейдерманом пародию на стихи Евтушенко. Долгое время она публиковалась в сборниках поэта не полностью и без указания на то, что это пародия. Теперь появилась возможность воспроизвести стихотворение целиком:
Куда меня, беднягу, завезло!
Таких местов вы сроду не видали!
Я нажимаю тяжко на педали,
Въезжая в это дикое село.
А водки нет в его ларьке убогом,
В его ларьке единственном, косом.
О чем скрипишь передним колесом,
Мой ржавый друг?
О, ты скрипишь о многом.
Надежда есть, что спички есть в кармане.
Но спичек нет, хотя надежда есть.
И я опять в обмане, как в тумане.
А выйду ль из него когда — бог весть.
Одну давно имею на Сущевской,
Другая на Мещанской намечается,
А третья... впрочем, это несущественно,
Поскольку по тебе одной скучается.
Э. Шнейдерман вспоминает: “Разговор был о стихах Евг. Евтушенко. Что-то там выяснили. Потом Рубцов произнес: “Куда меня, беднягу, завезло!” Я тотчас откликнулся: “Таких местов вы сроду не видали!” И — “понеслось”. За 7—8 минут смастерили нечто вроде пародии на популярнейшего в те годы поэта. Я тут же зафиксировал текст в блокноте”. Действительно, пародия уловила некоторые слабости манеры Евтушенко.
Татуировка
У Леонида Беляева есть замечательное шуточное стихотворение “Я рос парнишкой нелюдимым...” Оно заканчивается так:
Сегодня мне бы ту сноровку,
В годину горечи и бед...
Хочу на грудь татуировку:
“Года идут, а счастья нет”.
И вот Николай Рубцов сочинил пародию на это стихотворение. Я узнал об этом от самого Беляева. Начало пародии он забыл, а кончается она так:
...Потом отбросил я винтовку,