Приведем соответствующие цитаты и выделим жирным шрифтом эти близкие портретные совпадения. Итак:
“Григорий углом переламывает левую бровь, думает и неожиданно открывает горячие свои нерусские глаза” (1 — 2, 66);
“Григорий, ворочая синими выпуклыми белками, отводил глаза в сторону” (1 — 2, 80);
“Оскалив по-волчьи зубы, Григорий метнул вилы” (1 — 2, 88) ;
“Аксинья... бесстыдно зазывно глядела в черную дичь его глаз” (1 — 2, 99).
Как видите, и у Абрама Ермакова, и у Григория Мелехова в напряженный момент возникает “косо изогнутая” или “углом переломленная”, бровь, “ощеренные” или “по-волчьи оскаленные” зубы и — главное — глаза: с “синими, по-лошадиному выпуклыми белками” (у Абрама Ермакова ) , “синими выпуклыми белками” ( у Григория Мелехова).
Эти “синие выпуклые белки” — настолько серьезный “фирменный” знак, отличающий главного героя “Тихого Дона”, что он распространяется и на детей, переходит от предков к потомству: “Насупленный, угрюмоглазый синишка вылит был в мелеховскую породу: тот же удлиненный разрез черных, чуть строгих глаз, размашистый рисунок бровей, синие выпуклые белки и смуглая кожа” (2, 503).
Фамильные эти черты идут от прабабки: “С тех пор и пошла турецкая кровь смешиваться с казачьей. Отсюда и повелись в хуторе горбоносые, диковато-красивые казаки Мелеховы, а по-улишному — Турки” (1 — 2, 31).
Главный герой в тексте 1925 года и в каноническом варианте романа “Тихий Дон” — одной породы.
И у Абрама Ермакова, и у Григория Мелехова был один прототип: вешенский казак, полный Георгиевский кавалер, командир 1-й повстанческой дивизии во время Вешенского восстания Харлампий Ермаков. Именно его Михаил Шолохов неоднократно называл главным прототипом Григория Мелехова.
“Его предки — бабка-турчанка, четыре Георгиевских креста за храбрость, служба в Красной гвардии, участие в восстании, затем сдача красным в плен и поход на Польский фронт, — все это меня очень увлекло в судьбе Ермакова. Труден у него был выбор пути в жизни, очень труден”, — говорил о Харлампии Ермакове Михаил Шолохов.
“Расстрельное” “дело” № 45529
Перед нами — “расстрельное” “дело” Харлампия Ермакова в трех томах, и по сей день хранящееся в архиве Ростовского ФСБ за архивным номером хранения № П — 38850 — первый том и № П — 27966 — второй и третий тома. Номер “расстрельного” “дела” в ОГПУ значился по-другому: № 45529. Расстрелян вешенский казак Харлампий Васильевич Ермаков, кавалер четырех Георгиев, красный командир конницы Буденного, на основании “внесудебного приговора”, по личному распоряжению Ягоды, 17 июня 1927 года.
Приведем трагические документы, рассказывающие, как была поставлена последняя точка в судьбе этого незаурядного по храбрости, мужеству и одаренности человека.
“АКТ
1927 года июня 17 дня составлен настоящий акт в том, что сего числа, согласно распоряжения ПП ОГПУ СНК от 15 июня сего года за № 0314147 приведен приговор в исполнение Коллегии ОГПУ о расстреле гр. Ермакова Харлампия Васильевича.
От ПП ОГПУ — подпись
От прокуратуры — подпись
Присутствовали
Начальник исправдома — подпись”.
Подписи неразборчивы.
Этому предшествует документ от 11/VI — 27 г.:
“В. Срочно. Сов. секретно. Лично.
ПП ОГПУ по СКК г. Ростов на/ Д.
ОГПУ при сем препровождает выписку из Прото[кола] засед[ания] Коллегии ОГПУ от 6/VI — 27 г. по делу № 45529 Ермакова Харлампия Васильевича — на исполнение.
Исполнение донести.
Приложение: упомянутое.
Зам. пред. ОГПУ Ягода”.
К письму Ягоды приложен главный “расстрельный” документ:
“Выписка из протокола
Заседания Коллегии ОГПУ (судебное) от 6 июня 1927 года.
Слушали: Дело № 45529 по об[винению] Ермакова Харлампия Васильевича по 58/11 и 58/18 УК.
Дело рассматрив[алось] во внесудебном порядке, согласно Пост[ановлению] През[идиума] ЦИК СССР от 26/V — 27 года.
Постановили: Ермакова Харлампия Васильевича — расстрелять. Дело сдать в архив”.