Положим, аргентинский путь не для тех, кто ждет, чтобы власть разрешила… бунтовать против власти. Но голосовать-то она разрешает. Случается, загоняет на выборы. Ну как — по силам современному русскому Гамлету проголосовать не так, как хочет очередной начальник, а как ему самому хочется? Почему же на декабрьских выборах в городскую Думу москвичи чуть ли не целиком одобрили мэрский список? А считаются вольнодумцами — в сравнении с остальной Россией. С такой готовностью приказы начальства выполняют разве что избиратели Туркменбаши или Ислама Каримова.
Предвижу, скажут: как все это мелко! Особенно перед лицом глобальных угроз. В предыдущих главах говорилось о Великой Санации, запланированной мировой закулисой. А тут учительские зарплаты, уличные протесты районного масштаба.
Согласен, масштаб не тот. Но ведь все начинается с малого — и злое и доброе дело. Зло уже развернулось, кипит работа. Истребление началось. Убийство безденежьем, безнадежностью, холодом (персональный подарок Чубайса!). В 2001-м Россия не досчиталась еще 700 тысяч человек. По привычке повторяем: нас 150 миллионов. Нет, уже 144…...
А добро медлит. Все ждут сигнала откуда-то сверху. На совет думать своим умом обижаются: несерьезно. А как же вы хотите добиться лучшей жизни — не думая? Это начало. Не первый шаг, но действие, едва ли не более важное: чтобы сделать шаг, надо сперва подумать.
А дальше — работа. Над собой — об этом уже говорили. Работа в семье — самая трудная (нет пророков в своей квартире!), но необходимейшая. Если среди кровных своих не найдете понимания, кто же послушает вас?
И так — одна за другой — многообразные формы работы. Вполне легальной, а главное, интересной. Прежде всего в рамках с о о б щ е с т в, объединяющихся по и н т е р е с а м. Выделите и запомните эти слова. Быть может, в них спасение России. В числе таких сообществ церковные общины, религиозные братства, творческие коллективы, научные и общественные семинары, художественные и производственные студии, спортивные секции, разнообразные кружки, клубы, фонды, экологические движения.
Когда я рассказывал об этих бесчисленных проявлениях народной инициативы по провинциальному телеканалу, мне задали вопрос — а не уменьшается ли число увлеченных людей? Дескать, тут не рецепт на будущее — отживающая свой век традиция. Я ответил: да, их число сократилось. Это в 70-е годы советологи суммировали количество членов Общества охраны памятников культуры и Общества охраны природы и ужасались итогам: несколько десятков миллионов! Что заставляло их мрачно пророчить торжество национализма (А. Янов). Однако то были, в основном, фиктивные члены, их связь с родной культурой и природой, как правило, исчерпывалась уплатой копеечных взносов. Люди, объединяющиеся в сообщества по интересам сегодня, — это не “мертвые души” — энтузиасты, настоящие борцы. Пусть их число измеряется не миллионами, а тысячами, сотнями тысяч, — это колоссальная общественная сила.
Я мог бы приводить десятки ярких примеров. Но чтобы не отвлекаться на подробности, скажу об одном — Фонде художника Бориса Французова во Владимире. Формально задача Фонда — сохранение памяти и пропаганда творчества рано ушедшего из жизни талантливого современного графика. Однако реальная деятельность намного шире. Фонд стал средоточием художественной жизни древнего города. На ежегодно проводимые конференции съезжаются художники, искусствоведы, писатели из Москвы, Санкт-Петербурга. На них собирается вся местная интеллигенция. Родному городку Французова — Камешкову сотрудничество с Фондом дало шанс на возрождение. Превращенный в мертвую зону в постперестроечные годы, он встрепенулся, собрался духовно. Именем Французова названа улица, открыт его музей. Школьников учат находить красоту в запечатленных художником родных пейзажах. Подтянулись взрослые, гордясь известным земляком. Люди, приготовившиеся было безропотно сойти со сцены, уйти из жизни, поверили в возможность иного исхода. Это трудно представить человеку со стороны, но деятельность Фонда вернула с м ы с л ж и з н и нескольким тысячам человек.