Аромат местности, как и аромат времени, приходит в произведение через жизненный опыт его автора, через его знание людей, природы, истории, обычаев, топографии и топонимики, наконец, особенностей языка, говора той местности, которая в произведении описывается. То есть - через реалии места и времени, которые не могут быть плодом писательской фантазии, но наоборот - питают ее. Это в особенности относится к Шолохову, который, как вспоминает Мария Петровна Шолохова, "не любил ничего придуманного, неверного".
"Комиссар арестов и обысков"
Характеризуя роман "Тихий Дон", военный руководитель Вешенского восстания Павел Кудинов говорил К. Прийме: "Почти в каждой главе "Тихого Дона" повествуется о событиях и фактах, которые были в жизни. Вот, скажем, урядник Фомин действительно был избран командиром вешенского полка, открыл фронт красным, на телеграфный приказ генерала Краснова "образумиться" Фомин из Вешек послал генерала в тартарары матерной бранью по телеграфу... Точно описаны перегибы комиссара Малкина, мятеж в Сердобском полку, который привел к нам и поставил на колени монархист командир Врановский".
Прояснению вопроса об авторстве "Тихого Дона" помогает проверка подобных художественных реалий жизнью действительной с опорой, в меру возможностей, на архивные изыскания, на свидетельства очевидцев и участников событий, результаты работы краеведов.
Историческая идентификация "событий и фактов, которые были в жизни", а потом составили основу романа "Тихий Дон", с неизбежностью выводит нас на имя автора романа, того человека, который пропустил эти события и факты через свою "душу живу".
"Антишолоховедение" подобной работой практически не занимается, что нередко приводит "антишолоховедов" к курьезам.
К примеру, литературовед Д* в "Стремени "Тихого Дона", доказывая, что текст романа, написанный якобы Крюковым, "испорчен" добавлениями "соавтора-двойника", приводит в пример эпизод с Фоминым. Литературовед Д* считает "психологически невозможными", придуманными "соавтором" (т. е. Шолоховым) слова командира вешенского полка Фомина в ответ на приказ "образумиться" и "встать на позицию": "Катись под такую мать точка Фомин" (3 - 4, 82) . Однако реальность и подлинность этой ситуации подтверждается не только приведенным выше свидетельством Павла Кудинова, но и самим Красновым, который писал в воспоминаниях: "Фомин ответил площадной бранью".
Сама по себе фигура Якова Фомина проходит не только через "Тихий Дон", но и через "Донские рассказы", "Поднятую целину" и непосредственно связана с биографией М. Шолохова. Эта фигура появляется первоначально в рассказе "Шибалково семя" (1925 г.): "А я, как толечко разобьем фоминовскую банду, надбегу его (своего сына. - Ф. К.) проведать", - говорит там красноармеец Шибалок (1, 44) .
О Фомине идет речь и в рассказе "Председатель реввоенсовета Республики" (1925 г.), где он - главарь банды: "Попереди атаман ихний, Фомин по прозвищу. Залохмател весь рыжей бородой, физиономия в пыле, а сам собою зверский и глазами лупает" (1, 176).
А вот как выглядел тот же Фомин в романе "Тихий Дон", когда он во второй книге возник на его страницах: "Петро, вытянув голову, поглядел на смутно знакомое забородатевшее лицо рыжеватого казака-атаманца... усиленно напрягая память, пытался вспомнить, - где он видел это широкое рыжеусое и рыжебровое лицо атаманца. - Фомин! Яков! - окликнул он, протискиваясь к атаманцу" (1 - 2, 375 - 376).
За время, которое прошло с этой первой встречи на страницах 2-й книги "Тихого Дона" с забородатевшим рыжим урядником Фоминым, до бесславного завершения его жизненного пути в книге 4-й, где он из командира мятежного Вешенского полка превратился в главаря банды, Фомин не только "залохмател весь рыжей бородой" (1, 176), но и проделал сложную жизненную эволюцию. О ней правдиво рассказано Шолоховым в романе "Тихий Дон" и в рассказе "Председатель реввоенсовета республики". И помогло Шолохову то, что он лично знал Фомина. Елена Сербряковская, часто встречавшаяся с М. А. Шолоховым, когда в журнале "Нева", где она работала, выходила вторая книга "Поднятой целины", записала рассказ Михаила Александровича о том, как он, юным продагентом, попал в руки банды Фомина.
Фомин и его банда настолько глубоко врезались в сознание Шолохова, что он вспоминает его и в "Поднятой целине". Макар Нагульнов говорит там совершившему предательство Хомутову: "В двадцать первом году, когда Фомин с бандой мотал по округу, ты пришел в окружком, помнишь?... Пришел и отдал партбилет... Ты Фомина боялся!... (6, 279).