Русский флагман “Императрица Мария” имел самые тяжелые повреждения — 60 пробоин в бортах, убитых — 16, раненых — 55 человек, в том числе 4 офицера. И что еще примечательно: своим флагманским кораблем Нахимов избрал не новейшие 120-пушечные “Париж”, или “Великий Князь Константин”, или “Три святителя”, а новейший, но... всего лишь 84-пушечный “Императрица Мария”. То есть Нахимов опять был в самом пекле! Награжден орденом Св. Георгия 2-й степени.
При этом некоторые “критики” и “морские знатоки” как прошлых, так и нынешнего века не учитывают простейшую аксиому: нельзя забывать, что береговые батареи имеют громадное и неисчислимое преимущество перед кораблями. И еще! В 280 милях от Синопа, в Босфоре, стояла мощная оперативная эскадра союзников, имевшая винтовые линейные корабли (с 80—120 орудиями на борту) и 13 паровых фрегатов и корветов. Она могла без труда перехватить и уничтожить русские корабли, которые имели серьезные повреждения рангоута и такелажа, приняли много воды и... практически не имели боезапаса. Русские стояли в Синопе до 20 ноября, и только 22 ноября эскадра Нахимова прибыла в Севастополь. Однако шок, произведенный докладом сбежавшего А. Слэйда, помешал союзникам верно оценить обстановку и принять верное решение.
И снова мистика: в этом бою был пленен турецкий фрегат “Фазли-Аллах” вместе с командиром. Корабль тотчас же был “взорван на воздух”, тем самым было исполнено приказание императора Николая I командующему Черноморским флотом адмиралу С. Грейгу еще в 1829 году: “... горя желанием смыть бесславие фрегата “Рафаил”, не оставить его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей недостойным носить флаг российский и служить наряду с прочими судами флота, повелеваю вам предать оный немедленно огню”.
По представлению Нахимова были награждены различными орденами и медалями 170 офицеров и 250 матросов. Кроме того, император каждого участника сражения наградил деньгами из расчета одного годового жалования, а также “по 100 рублей серебром каждому из тяжело раненных нижних чинов”. Успех стал возможным благодаря флотоводческому искусству русского командующего, прежде всего: смелости и решительности самого замысла сражения (вдали от своей базы, в защищенной гавани противника, при явной угрозе скорого прибытия подкрепления противнику); искусному развертыванию сил и быстрому занятию огневых позиций; умелому применению бомбических орудий; блестяще организованному взаимодействию кораблей и грамотному и твердому управлению сражением со стороны командующего. Сражение, его ход и результаты показали высочайший уровень боевой подготовки русских кораблей и тактической грамотности командиров, высочайшую подготовку всех экипажей и особенно корабельных артиллеристов, ВОЛЮ и ВЕРУ В ПОБЕДУ!
В Манифесте о разрыве с западными державами (9 февраля 1854 года) император Николай I сообщал подданным и миру: “Итак, против России, СРАЖАЮЩЕЙСЯ ЗА — ПРАВОСЛАВИЕ, РЯДОМ С ВРАГАМИ ХРИСТИАНСТВА становятся Англия и Франция. Но Россия НЕ ИЗМЕНИТ святому своему призванию, и если на пределы ее нападут враги, то мы готовы встретить их с твердостью, завещанной нам предками. Мы и ныне не ТОТ ЛИ САМЫЙ НАРОД РУССКИЙ, о доблестях коего свидетельствуют достопамятные события 1812 ГОДА!”.
При всей изощренности советских “историков”, пытающихся оплевать администрацию Николая I, они не смогли отрицать тот факт, что императорским указом Сенату уже 16 февраля 1854 года “...вся пограничная полоса от Северного океана до персидской границы объявлена на военном положении, и в каждой части главным военным начальникам присвоены ПРАВА Главнокомандующего или командира отдельного корпуса в военное время”. Таким образом, и гвардия, и казаки, и части Корпуса внутренней стражи (т. е. МВД), и части пограничной стражи, и структуры Корпуса жандармов — ВСЕ! — передавались в подчинение армейских начальников в пограничной полосе, еще ДО НАЧАЛА боевых действий.
Немаловажным обстоятельством, свидетельствующим о всенародном подъеме патриотических чувств, является запись крестьян во “всеобщее государственное ополчение”, особенно массовым это явление стало после призыва в “морское ополчение” для формирования резервной гребной флотилии (в Петербургской, Олонецкой, Тверской и Новгородской губерниях). Хотя и слухи о выходе из “крепости” помещиков тоже имели стимулирующее значение.
27 марта 1854 года, не получив российского ответа на свой ультиматум от 27 февраля, союзники объявили войну России.
Союзники предприняли все возможные меры для распыления русских сил. Экспедиционный англо-французский корпус сосредоточился в Варне, готовый к наступлению как на Дунай, так и к десанту в Крым. На Балтике мощную демонстрацию проводил соединенный флот, имевший на борту 10-тысячный десантный корпус, атаковавший в июле 1854 года крепость Бомарзунд на Аландских островах.
Австрия, обязанная Николаю I подавлением Венгерского восстания 1848 года, в ответ на переход русскими войсками Дуная увеличила свой обсервационный корпус на границе с Сербией, Молдавией и Валахией с 25 тыс. до 80 тыс. человек. 9 апреля 1854 года она подписала с Англией и Францией протокол, “...который очищение русскими княжеств ставил как ОДНО ИЗ НЕПРЕМЕННЫХ УСЛОВИЙ КАКОГО БЫ ТО НИ БЫЛО СОГЛАШЕНИЯ С РОССИЕЙ”. А вскоре этот протокол подписал и король Пруссии Фридрих-Вильгельм IV. Развитием антироссийской дружбы Австрии и Пруссии стало заключение военной конвенции, согласно буквы которой Пруссия обязывалась выставить 100-тысячное войско на русской границе в случае, когда Австрии придется столкнуться с русскими войсками во время оккупации дунайских княжеств. Именно это обстоятельство вынудило фельдмаршала И. Ф. Паскевича крайне осторожно воевать с турками на Дунае.
Паскевич по повелению императора Николая I оставил занятые Тульчу, Исакчу Галац, Измаил и Мачин в мае 1854 года и вернул русские войска обратно за Дунай. Молдавия и Валахия были оккупированы Австрией, вслед за этим начало гаснуть освободительное движение в Северной Греции, Болгарии и Сербии.
Черноморский флот деятельно готовился к предстоящей войне: у входа в Босфор и вдоль анатолийского побережья Турции было организовано усиленное крейсерство; части севастопольского гарнизона интенсивно тренировались в отражении атак с моря; флот пополнился новыми линейными кораблями — 84-пушечным “Императрица Мария” и 120-пушечным “Великий Князь Константин”; две практические (т. е. оперативные) эскадры интенсивно отрабатывали задачи боевой подготовки в море. 16 июня Нахимов провел показное учение с боевой стрельбой. Фрегат “Флора” и линейный корабль “Селафаил” атаковали корабль “Гавриил”. Этот опыт был повторен 29 июня в масштабном учебном бою двух эскадр под руководством Главнокомандующего, князя А. Меньшикова. 12 августа начальник штаба флота Корнилов провел тактическое учение береговой обороны Севастополя по отражению атаки эскадры кораблей противника. И атакующие и обороняющиеся показали хорошую подготовку. Организационные вопросы решал Корнилов, а душой подготовки корабельных соединений оставался Нахимов.
1—7 сентября 1854 года союзный флот (89 боевых кораблей и 300 транспортов) высадил у Евпатории 62 тыс. человек десанта при 134 орудиях.
5 октября 1854 года англо-франко-турецкий флот в мертвый штиль (парусные линейные корабли шли на буксирах пароходов) подошел к Севастополю с целью “оказать огневую поддержку сухопутным войскам”, которые с 7 часов неистово штурмовали город. С полудня 16 линейных кораблей и 11 пароходов открыли ураганный огонь по батарее №10 и Александровской. Против 96 русских пушек несколько часов работали 800 корабельных орудий союзников. Выпустив 50 тыс. снарядов, неприятель так и не подавил береговую оборону Севастополя.
В первые дни Севастопольской обороны 1854—1855 годов, исполняя предписание Главнокомандующего русскими войсками в Крыму Меньшикова, Нахимов 11 (23) сентября 1854 года затопил 5 наиболее старых линейных кораблей и 2 фрегата у входа в Севастопольскую бухту, чем усилил оборону Севастополя с моря, а экипажи направил на сухопутный фронт (всего же флот передал на берег 2000 орудий и 22 тыс. человек). К началу 1855 года союзники сосредоточили под Севастополем 100-тысячную осадную армию и 500 орудий крупного калибра. Черноморцы же смогли противопоставить лишь активную оборону с бесчисленными вылазками “охотников”, разведывательные и набеговые операции малочисленных пароходо-фрегатов, отчаянную храбрость защитников и мужество осажденных горожан.